Капитаны имели приопухшие злые лица. Они бессистемно послонялись по двору, заглянули в храм, предъявив ксивы, потоптались в фойе реставрируемых патриарших палат. Они сунулись в обезлюдевший монастырь, прошли несколько коридоров и, побоявшись заблудиться, махнули рукой и вышли. Они настолько лениво исполняли поручение генерала Комиссарова, что не заметили даже, что за их брожением по подворью наблюдает невзрачный человек с острыми глазами и чемоданчиком в левой руке. Он подошел к ним, когда они, устав от оперативной работы, присели покурить на задворках монастыря.
— Здоровэнькы булы, паны офицеры! — поздоровался незнакомец. — Я — доверенное лицо пана Моцара. Называйте меня паном Степаном.
При этом пан Степан сильно акцентировал на иностранный манер. Впрочем, капитанам это было безразлично. Они только угрюмо кивнули и хмуро представились. Того, что был постарше, был более опухший и угрюмый, звали Сапоговым, а тот, что помоложе, еще не утративший полностью признаков человека военного, представился как Сосенко. Между тем пан Степан продолжал:
— Каковы, по-вашему, результаты осмотра?
Сапогов пробурчал нечто невнятное, но вряд ли приличное, а Сосенко откликнулся вслух:
— Фиг его знает! Тут охраны будет хренова туча, когда папа приедет. Не представляю себе, как тут можно хотя бы попытаться напасть...
— Вы плохо смотрели, друзья мои, — сказал пан Степан, — но от вас это и не требуется. Вы должны будете просто повсюду сопровождать меня, выполнять мои поручения и совершать официальные действия, дозволенные вам по вашему служебному положению.
— Мы и сами не мальчики! — возмутился было Сосенко, но Сапогов оборвал его:
— Молчи уж. Делай, что приказано.
Пан Степан повел хмурых капитанов к крыльцу храма и показал на водостоки.
— Как вы думаете, что это такое? — спросил он.
— Мы не знаем, — честно признались капитаны. Тогда Степан приказал Сосенко сбросить куртку, извлечь из дыры мусор, а потом закатать рукав рубашки и просунуть руку в отверстие. Удивленный Сосенко сообщил, что внутри стены имеется большая полость. Пан Степан довольно улыбнулся.
— Хорошая бойница, не правда ли? — сказал он. — А ведь папа неизбежно будет проходить мимо нее.
Капитаны, пораженные, молчали.
— Пошли! — Пан Степан махнул рукой в направлении входа в монастырь.
Подсвечивая мощным фонарем, он привел капитанов к чулану, заваленному мусором.
— Если интуиция мне не изменяет, это здесь.
Он извлек из чемоданчика саперную лопатку, воткнул в мусор и кивнул на нее капитанам. Ничего не поделаешь, пришлось господам офицерам заниматься черной работой. Сменяя друг друга, они через некоторое время проделали узкий, но все-таки достаточных размеров лаз под потолком чулана. Пан Степан с фонарем и пистолетом полез первым. Вскоре все трое оказались в бойничной галерее. Здесь стоял свежий запах керосина, табака, валялись какие-то объедки, но никого не было.
— Он был здесь! — воскликнул Сосенко. — Он вернется!
Сапогов только пыхтел после лазания по древним лабиринтам, а пан Степан снисходительно усмехнулся.
— Нет, не вернется. И вообще советую вам забыть, что наш противник восьмидесятилетний старик. Помните о другом. Он — профессионал самого высокого класса. Высшей квалификации. Если вам что-то говорят такие слова.
И пан Степан окинул своих временных подчиненных презрительным взглядом.
Через тридцать минут пан Степан имел совещание с паном Моцаром.
— Старик перехитрил нас, — спокойно докладывал Степан. — Он перепланировал покушение. Возможно, почуял подвох. Возможно, просто ему в голову пришел более удачный план. И этого плана мы не знаем. Деда надо вычислять по-другому. Со своей квартиры он съехал якобы в санаторий. На самом деле он, конечно, в городе. Надо выявить все адреса, где он может скрываться.
— Не забывайте, — возразил Моцар, — что Дед — разведчик, а сейчас — лето. Он может и в парке ночевать.
— Нет, не думаю. Он не молод, а к приезду папы ему нужно быть в форме. Он должен где-то отдыхать. Кроме того, ему нужно будет прилично выглядеть, поскольку к визиту запланировано выдворить из города все оборванцев.
— Согласен.
Моцар выдвинул ящик и достал дело Деда, предоставленное Комиссаровым. Из другого ящика появилась досье, составленное службами самого Моцара. Степан внимательно читал адреса, кивая после каждого: запомнил, запомнил.
Уже через пятнадцать минут он, сопровождаемый все теми же двумя капитанами, звонил в дверь некоего Никитина, одного из ближайших приятелей капитана Соколова.
В рюкзаке — большая канистра с водой, хлеб, сухари, сало, шоколад. Сигареты. Если много спать и мало двигаться, то запасов должно хватить и до понедельника, а если поэкономить, то и до четверга. Не сегодня завтра спецслужбы начнут прочесывать монастырь. Схемы здания у них нет, как нет и ни у кого. У этого здания не может быть схемы. Вряд ли они додумаются разгрести кучу мусора в чулане. А если даже разгребут, Дед успеет спрятаться, есть у него надежный тайничок в бойничной галерее. Папа прилетает во Львов в девятнадцать пятнадцать в понедельник. Из аэропорта его везут в нунциатуру, где он и будет обитать все время визита. Это шанс номер один. После этого будут еще многочисленные шансы, но все же главный шанс представится Николаю Ивановичу только в среду, когда папа будет служить прощальную обедню здесь, в соборе святого Юра.