С этой мыслью он полез в кузов, забрался в мешок и уснул. И снился ему полярный сон: медведи, пурга и торосы, одинокий каменистый остров и стелы, обдуваемые всеми ветрами земной макушки…
Проснулся Пашков от щекочущего ноздри аромата кофе,
– Семка под вездеходом ковырялся, – рассказывал Кузя, – я на крыле монтировал зеркало заднего обзора, а Валерка Орешкин, наш повар, тащил из камбуза ведро с помоями. Дизельная рядом, гремит, ничего не слышу, но вижу – у Валерки глаза шарами, пасть открыта, значит, думаю, орет. Оборачиваюсь – медведь меня изучает, с какого боку начать! Я в него плоскогубцы и прыг в кабину, а он их обнюхал, признал несъедобными и направился к Валерке, от которого пахло жареной рыбой. Валерка козлом сиганул в дом, мишка очень удивился и тут заметил, что валенки из-под вездехода торчат. Дернул за один, а Семка ему валенком в морду; «Пошел вон, не мешай!» Мишка обиделся, содрал валенок и стал вытягивать Семку за штаны, а тот озверел и сам подался назад, чтобы набить гаду морду. Значит, подался – и тут увидел лапу. Не поверил, потрогал лапу рукой и так завизжал, что мишка небось до сих пор заикой ходит.
– Это ты визжал! – перебил Крутов. – А я просто на подмогу звал.
– Ага, сейчас вспомню… – Кузя наморщил нос и изобразил работу мысли.
– Вспомнил: «Товарищи! – это не визжал, а вежливо говорил Семка. – У кого есть время, дайте мишке веником по заду, чтоб не приставал к занятому человеку». Так?
– Ах, чтоб ты лопнул, – пожелал Крутов. – Вот брехун!
– А что дальше? – теребил Голошуб.
– Валерка выскочил с мелкашкой, открыл прицельный огонь по мишкиным окорокам, и тот нарезал винта в торосы – между прочим, с Семкиным валенком, не знаю, как он там в одном ходит, второго-то снять не успел. С тех пор Семка валенки к ногам проволокой прикручивает, на всех медведей не напасешься.
– Опять врешь, – сердито сказал Крутов. – Смотри, никакой проволоки.
– Вот Зозуля приедет, он вам за тот прицельный огонь выдаст, – подал голос Пашков, выбираясь из мешка. – Налей кофе, Семен.
– Какой такой Зозуля? – спросил Голошуб.
– Медвежий Айболит, – пояснил Кузя. – Специально приезжает клизмы медведям ставить.
– Тоже развлечение нашли, – ворчал Пашков, прихлебывая кофе. – Пуля из мелкашки жалит, особого как будто вреда не наносит, а потом вокруг нее нагноение, и медведь от боли бесится. Увижу баловство с мелкашкой – полярную надбавку срежу, усвоили? Разгонять моторы пора, сумерки на подходе.
За ночь вокруг машины намело, но в метель поземка не перешла, и видимость для движения оставалась сносная. Сумерки длились недолго, всего лишь часа полтора, однако шесть-семь километров за это время сделали. Голос Блинкова звучал все отчетливее и оптимистичнее: погода налаживается, облачность поднимается, и в любой момент ребята готовы устроить из ракет фейерверк.
Так что за направление Пашков был спокоен.
Но и только. Дальше снова пошел сильно торошенный лед, и двигаться по нему приходилось «шахматным конем», зигзагами, а постоянные промеры отнимали и силы и время. А часа два и вовсе не двигались, так как началась «белая мгла», или «уайт аут», как изящно по-английски называл ее Кузя, донельзя искажавшая очертания рельефа: впереди вроде бы высоченный пик, а подъезжаешь – полуметровый ропачок, какое-то дьявольское наваждение, гигантская, размером с ископаемого птеродактиля птица, а это обыкновенная чайка… Опасная своим жульничеством штука – «белая мгла»; уж если обязательно нужно двигаться, то пусть лучше будет поземка или даже лютый мороз: все честно, и никакого обмана.
А потом «белая мгла» исчезла так же неожиданно, как появилась, и фары высветили широкое и ровное поле многолетнего пакового льда. «Вот так бы и до конца! – развеселился Кузя, переходя на вторую передачу, – а то ползем как черепахи».
Лед и в самом деле оказался превосходный, промеры стали делать реже и то для порядка, и Пашковым вновь овладела уверенность, что поход закончится благополучно. План у него созревал такой. Пока Голошуб будет заниматься сваркой и приводить в порядок шасси, оба вездехода обшарят острова и найдут потерпевших аварию. Если среди них есть сильно пострадавшие, торопиться не надо: медикаментов он везет целый ящик, а первую помощь медсестра Горюнова оказать сумеет. Пока люди подкармливаются и приходят в себя, на припае можно будет расчистить подходящую взлетно-посадочную полосу, получше, чем на Медвежьем. Ну а не будет погоды, можно и переждать, продовольствия и одежды на вездеходах навалом.