Киборг присел на край кровати и похлопал хакера по плечу.
— Они уехали, да? — проскрипел Дидж, не открывая глаз.
— Да, уехали, — вздохнул Блисаргон и достал мундштук и сигарету.
— Не нужно бы им… Чёрт… — Дидж с усилием заворочался, стараясь сесть, но киборг поспешно уложил его на спину.
— Тссс… Тихо-тихо. Уж тебе-то точно надо оставаться на месте, дорогуша, — тихо проговорил он.
Дидж сглотнул.
— Блис, Дэл каким-то образом выжил. Или не выжил, но… но он ходит, говорит… Что бы с ним ни случилось, во что бы его ни переделали, это Дэл. Я должен… просто должен его увидеть. Искупить вину…
Блисаргон помрачнел:
— Слушай, тебе рака мозга мало, ещё проблем охота? Дэл — совсем не тот, кем был раньше. Я вообще не уверен, можно ли это существо называть Дэлом.
Несколько минут они молчали. Дидж, прикрыв глаза, слушал, как тихо Блисаргон выдыхает горький дым. В душе было горько. Горечь покалывала под языком.
— Если бы только он вспомнил, — прошептал хакер. — Он… Он ведь хочет вспомнить! Неспроста ему нужен Донор. Донор может излечить всё. Наверняка и беспамятство тоже!
Блисаргон нахмурился, промолчав. Вдруг Дидж стремительно сел на постели и проговорил:
— Блис, ты можешь достать голографическую маску?
Киборг резко повернул к нему голову, отставив в сторону сигарету.
— Есть вариант. А что?
— Я знаю, как вернуть Дэла, — бескровные губы Диджа чуть дрогнули в болезненной ухмылке.
— М-да, видно, не успокоишься, — Блисаргон встал и поманил хакера своею искусственной рукой. — Пошли уж.
Голографическая маска досталась ему от Акера. Тот выбросил её на заднем дворе «Паноптикума» в день, когда под личиной Дэла пришёл в клуб и устроил настоящую бойню. Блисаргон привёл Диджа в свой кабинет и вынул из ящика стола коробочку, в которой лежала крохотная металлическая «таблетка» с нейроиглой и аппликатором.
— И кем же ты хочешь её запрограммировать? — спросил киборг, присаживаясь к ноуту.
— Архивным файлом, — Дидж быстро нацепил очки, которые носил в нагрудном кармане потёртой и застиранной безрукавки, беспардонно отодвинул Блисаргона от монитора и быстро застучал по клавишам. На стёкла его очков легли блики, и казалось, что он ничего не сможет увидеть сквозь этот плотный голубовато-молочный свет. Сейчас Дидж полностью соответствовал образу хакера, каким его и представляют обыватели — сосредоточенное лицо нездорового вида, очки, скрывающие прикованные к монитору глаза. Блисаргон следил за быстрыми пальцами Диджа, не спеша выхаживая у него за спиной, разглядел даже фотографию того, чьи биометрики хакер сохранял в память голографической маски. Нахмурился.
— Идиотизм какой-то… — покачал киборг головой.
— Если это не подействует, — Дидж в последний раз утверждающе стукнул по клавише и вынул нейроиглу маски из специального порта в ноуте, после чего распрямился и улыбнулся, — то назовёшь идиотизмом. Но я попробую!
Блисаргон лишь покачал головой и угрюмо посмотрел в монитор, в лицо давно погибшего человека. То есть, киборга.
— Ну что ж, в таком случае, нам стоит поторопиться, дорогуша, — сказав это, он привычной походкой «от бедра», причудливо сочетавшейся с широким армейским шагом, двинулся к двери.
— Эм… Нам? — недоумённо пробормотал Дидж.
— Да, — Блисаргон обернулся к нему, — нам! Отпускать тебя одного — считай, подписать тебе смертный приговор. А ты нам ещё пригодишься.
— Спасибо за комплимент и заботу, — усмехнулся Дидж.
Блисаргон подмигнул ему:
— Ну, чего ждёшь? За мной. Полетим на моём флайере.
Глава 26
В крохотной, в три этажа, и весьма дрянной гостинице, забитой всяким нищим сбродом, к Вину и Медведю отнеслись с подозрением, но пустили. Над киборгом открыто посмеивались. Ни для кого не секрет, что в последнее время киборги-проститутки встречаются всё чаще. И не брезгуют даже байкерами. Точнее, байкеры ими не брезгуют. Ну как ещё воспринимать эту парочку? На киборге даже трусов нет. Странно, почему нет и ошейника с цепочкой? Некоторые городские «воины дорог» любят дешёвую бутафорию и внешние эффекты. И своих «домашних зверьков», как правило, держат на поводке и без одежды. Животные одежду ведь не носят. Даже в конце декабря.
— Комнату для новобрачных? — показал в ухмылке кривые прокуренные зубы хозяин мотельчика.
Медведь стиснул челюсти и медленно втянул воздух ноздрями. Вин подошёл к стойке, приобнял Медведя за плечо, сжав пальцами его куртку и удержав от необдуманных поступков, и проговорил хрипло, обращаясь к хозяину мотеля: