В кабинет с заискивающей улыбкой просочилась контролер из цеха сортировки:
– Женечка, я тут справки принесла.
– Давайте документы, Алевтина Васильевна. Присаживайтесь, – пригласила Женя.
Пока она переворачивала страницы трудовой книжки, разбирала справки, посетительница вздыхала, сморкалась, бормотала что-то – нервничала.
– Я сделаю запросы, будем ждать ответ, – закончив знакомство с бумажками, сообщила Женя.
– Спасибо, спасибо, Женечка. Мы-то хоть пенсию заработали, а что ж будет с молодыми?
– Да, ужас! – без энтузиазма подтвердила Женя. – Скажите там очереди, чтобы подождали, я приглашу.
– Ага, передам, – пообещала женщина и скрылась за дверью.
Женя поднялась и включила чайник. Бутерброд с докторской колбасой лежал в сумке, и Женя поняла, что до обеда не дотянет.
Позавтракать она не успела: Тема капризничал, не хотел вставать, отказывался идти в сад. Женя с удовольствием оставила бы Тему дома с мамой, но мама тоже капризничала – не хотела сидеть с Темой. Женя все утро провела в уговорах и переговорах, однако уступила не мама, уступил трехлетний Тема.
Чайник вскипел, Женя залила кипятком пакетик чайных опилок с претензией на «Липтон», помешала сахар и прицелилась к бутерброду. Когда бутерброд уже был во рту, и зубы погрузились в колбасный кружок, а язык ощутил вкус черного хлеба и пряностей, дверь открылась.
То ли работница не предупредила очередь, то ли очередь не захотела ждать, так или иначе, в кабинет проник посторонний. Женька с настороженным вниманием уставилась на посетителя. Если по поводу пенсии, то уж точно не по возрасту. Неужели по инвалидности? Жалость какая!
Ухоженный, лощеный, за тридцать. Глаза глубокого серого цвета, светло-русые волосы зачесаны назад, высокий лоб с едва наметившимися морщинками, высокие скулы. Лицо насупленное, строгое, с прямыми линиями: прямые брови, нос, губы. Серый пиджак в елочку, черные брюки, бледно-голубая рубашка, черные туфли. Ни единого изъяна в облике.
Женька инстинктивно втянула под стол ноги (она влезла в грязь на территории завода, но мысль о сапогах вылетела из головы, как только увидела очередь за дверью) проглотила кусок бутерброда, практически не жуя, и попыталась остановить вошедшего:
– Мужчина, у нас пенсионный день.
Посетитель был определенно глухим. С непроницаемым лицом он прошел к столу и густым низким голосом приветствовал Женю:
– Здравствуйте.
Сунув бутерброд под салфетку, Женька вытерла пальцы и с кислым видом поинтересовалась:
– Вы расписание видели?
Хаустова еще рассматривала мужчину, а он уже закончил визуальное обследование: особо рассматривать было нечего.
Женя и раньше не злоупотребляла косметикой, а теперь совсем перестала пользоваться – настроения не было. Обычная девушка: хвост на макушке, постная физиономия, черный свитер и серый сарафан – не арабеска, не геометрический орнамент, к тому же усталость и мировая скорбь на лице. Мужские взгляды все чаще скользили мимо, не задерживались. А ведь могла бы быть привлекательной…
– Как вас зовут? – Рука мужчины нырнула во внутренний карман пиджака.
– Евгения Станиславовна.
Женя не заметила, как брови посетителя от удивления подпрыгнули, он хмыкнул носом и покрутил головой. Хаустова с напряжением следила за рукой мужчины, будто он мог вынуть из кармана пистолет или гранату – очень уж сильным было сходство с Джеймсом Бондом в исполнении Пирса Броснана, которого Женька не выносила.
Посетитель раздражал Женьку не только щегольством и глянцевой внешностью. От мужчины исходили энергетические волны опасного состава. Странный гибрид раскованности и сдержанности.
Из кармана появились вполне обыкновенные, но многочисленные корочки:
– Евгения Станиславовна, подготовьте приказ, я потом зайду.
Ничего не объяснив, посетитель оставил на столе документы и вышел.
Женя проглотила бутерброд, выглянула в коридор и пригласила следующего очередника. Документы, через несколько минут оказавшиеся похороненными под другими бумагами, так и остались лежать на краю стола.
В конце дня «мистер Бонд» снова возник у Жени в кабинете:
– Евгения Станиславовна, где приказ?
Женя оторвалась от монитора.
– Какой приказ?
Господин устроился на стуле для посетителей, откинулся на спинку и по-мальчишески покачался, балансируя на двух задних ножках.
Эта манера раскачиваться на стуле подвергала нервную систему большому испытанию: покойный муж Андрей обожал дразнить Женьку, раскачиваясь подобным образом. Отклонялся назад так, что несколько раз опрокидывался. Вот и сейчас Женя в напряжении ждала, что посетитель сверзится вместе со стулом – не сверзился.