Я подошел к Ватрушкину и коротко доложил обстановку: мол, так и так, наша парашютистка попала в аварийную ситуацию. И ей нужна помощь.
— Зови ее сюда, — распорядился командир. — Тем более здесь есть представитель местной власти. — Ватрушкин кивнул на сидящего рядом начальника аэропорта Брюханова.
— Иван, выручай! — попросил Ватрушкин Брюханова. — Не в службу, а в дружбу. Девушке надо в Чикан. Она учительница и едет туда по распределению.
— Да, действительно добраться туда непросто, дорога размыта, — почесав затылок, сказал Брюханов. — Неделю шли дожди. Автобус не ходит. Сейчас туда можно добраться на попутном лесовозе.
— Надо что-то придумать, — сказал Ватрушкин. — Негоже бросать человека на полдороге.
— Ну разве что отправить на лесопатрульном вертолете, — подумав немного, ответил Брюханов. — Или спустить на парашюте. Но это если вертолетчики согласятся. У них Чикана в задании нет.
— Так пусть нарисуют, — засмеялся Ватрушкин.
— Вы сказали про парашют, — неожиданно сказала Анна Евстратовна. — У меня есть с собой парашют.
— Парашют?! — Брюханов озадаченно посмотрел на необычную пассажирку. — Что, уже и с парашютом начали летать? Забавно! А кто мне потом передачи в тюрьму будет носить?
— У нее действительно есть в багаже парашют, — я решил проявить свою осведомленность.
— Зачем ей в медвежьем краю парашют? — удивился Брюханов. — Все видел, и как медведь в самолет забирался, и как свиньи по воздуху летали. Кеша помнишь?
— Лучше не вспоминай, — вздохнул Ватрушкин.
— Я буду проводить военно-патриотические занятия, — сказала Анна Евстратовна.
— Все было, но чтоб прыгали медведи! — пытался перевести разговор в шутку Брюханов.
— Я не медведь, — заметила Анна Евстратовна. — Скажите прыгнуть, я прыгну!
— Представляете: учительница спускается в таежный поселок на парашюте, — рассмеялся Брюханов. — Можно писать очерк в районную газету.
— Парашют я везу, чтоб не медведей, а детей учить, — начала объяснять Анна Евстратовна. — К тому же он старенький, списанный.
— Понял, чтобы пацанва начала с кедров прыгать, — засмеялся Брюханов. — Да вы, милая, хоть представляете, куда едете?
— Думаю, что да!
— Ну если знаете, тогда прошу к столу, — после некоторой паузы перевел разговор Брюханов. — Ночевать вам, милая, все равно придется здесь, в пилотской у меня есть свободная комната. Чтоб запомнили, северяне умеют встречать и провожать гостей. А вы, собственно, уже и не гостья, а наш человек, который не забывает, что надо не только учить, но и воспитывать настоящих мужиков.
Глянув на стол, Анна исчезла, но не прошло и минуты, как она появилась с бутылкой вина.
— Мне сказали, что у вас сегодня юбилейный полет. Мне эту бутылку подарили перед вылетом. Я полагала, что открою ее коллегам по приезде на место, но раз такой случай…
— Ну, вы это зря! Мы больше привычны к этому, — Ватрушкин постучал пальцем по бутылке со спиртом.
— Надо же, запасливая, — протянул Брюханов. — И вино хорошее, «Кокур», аж из самой Массандры. Ты, Кеша, посмотри! Сколько медалей. Наверное, за каждого сбитого наповал вручали. Ты вот что, бутылочку эту спрячь. С коллегами в Чикане откроешь. Там она будет к месту, а здесь мы спирт по широте разводим. Какая у нас — шестидесятая? Значит, воды будет всего сорок. Микитишь? И вообще, я сейчас позвоню начальнику районо, пусть они тебя у нас оставят. Зачем тащиться в глухомань? Мы тебе здесь и жениха подыщем.
— Зачем искать, у меня есть! — сказала Анна.
— Что, он тоже прыгает с парашютом? — спросил я.
— Нет, у него аэрофобия. Сейчас он работает в театре и учится на режиссерском.
— Что, это он срежиссировал вашу поездку в наши края? — поинтересовался Брюханов.
— Нет, я сама. — дрогнувшим голосом начала Анна Евстратовна. — Я уже давно самостоятельный человек и делаю то, что считаю нужным.
И, неожиданно улыбнувшись, продекламировала:
— Хорошие стихи, — похвалил Брюханов. — Вот что, дочка, ты его перетаскивай сюда. И ему здесь место найдем. Интеллигенции у нас маловато, ты и сама это поймешь.
— Уже поняла.
— Да, здесь люди попроще, погрубее, — сказал Ватрушкин, поглядывая на Анну с какой-то непонятной для меня грустью. — Но они, если полюбят, уже никогда тебя не предадут. Вы сидите, а я пойду, покурю на свежем воздухе, — неожиданно сказал он и, поднявшись из-за стола, двинулся к выходу.