Вроде бы она произнесла это искренне, но в то же время показалась Дэвиду слегка разочарованной, хотя он не мог понять из-за чего. Может быть, ее огорчила утраченная возможность устроить скандал. Но Дэвиду хотелось верить: за последний месяц он сумел показать ей, что такое надежда. И сейчас она улыбалась чаще, чем в первые дни их знакомства.
Когда Нашира пошла к своей комнате, он преградил ей путь:
— Нашира, нам надо поговорить.
— Говори, — разрешила она.
Дэвид вдруг понял, что стоит ужасно близко. Он шагнул назад и отвел взгляд.
— Я имел в виду… когда ты оденешься.
— А-а… Конечно.
Опять это странное впечатление легкой досады. Как будто ее больше порадовало бы, если бы он остался в ее личном пространстве и дал повод для гнева. Она скользнула мимо него в свою комнату. Полотенце упало, и он быстро отвернулся. Он будет паршивым другом и партнером, если станет на нее пялиться.
Но, черт побери, фигура у нее классная.
— Ты что, действительно хочешь на такое согласиться? — спросил он Наширу, как только она вышла, облаченная в соблазнительное синее платье, наверняка изготовленное фабрикатором в номере.
— Оглянись, мальчик, — со смехом предложила она. — Вот что значит хорошая жизнь! Я могу получить все, что угодно, стоит лишь пожелать. Тут почти безлюдная планета, по которой можно путешествовать. А самое главное — я больше не рискую каждый день умереть. И Кред больше не станет изучать меня поверх своего крысиного носа.
— Но как же наша миссия? Как же человечество?
Нашира раскинулась на огромной кушетке.
— Твоя миссия оказалась фантазией. У человечества нет ничего нового, чтобы предложить Сети, и нам еще повезло, что в порядке благотворительности кое-что подбросили. Люди на Земле сейчас живут более или менее прилично, так зачем гнать волну?
— Потому что «прилично» — мало. Вокруг целая Галактика, полная чудес, и мы заслуживаем того, чтобы стать частью этого целого.
— Пусть так, но мы с тобой ничего не изменим. Ты сам не ведаешь, что творишь, а мне на все это наплевать.
Дэвид вздохнул:
— А на зиовров тебе тоже наплевать? Или ты получишь роскошь в обмен на то, что позволишь правительству и дальше лгать своему народу?
— Так поступают все правительства.
— Неправда. Посмотри на сосиринов. У них все свободны и равны.
— Это лишь означает, что они все участвуют в этой афере. Они обманывают себя, полагая, что их унизительные благотворительные акции придают смысл их пустым жизням, и обманывают простаков вроде тебя, заставляя верить, будто благотворительность делает сосиринов значительнее всех остальных. — Она покачала головой. — Благодетели — такие же эгоисты, как и все мы. Просто они вознаграждаются повышением своего эго. — Она откинулась на спинку и погладила бархатную обивку дивана. — Что касается меня, то я предпочитаю более осязаемые вознаграждения.
— Хм-м, — буркнул Райньян, который присоединился к ним, услышав, как упомянули его соплеменников. — И ты называешь это вознаграждением? Мини-бар подает всего восемьдесят видов напитков. И тут лишь десять массажисток по вызову, причем только шесть из них соглашаются раздеться!
— О, привыкай к более суровой жизни.
— «Суровости» мне более чем хватило, когда я прозябал на вашей паршивой станции. Я хочу домой!
— И у тебя есть план?
— Ты разве не заметила, как на меня смотрела охранница? — Райньян взбил и без того пышную гриву. — Предоставь это мне, и я уговорю ее выпустить нас.
Нашира с некоторым трудом поднялась с дивана и вызывающе устаивалась на сосирина:
— Только попробуй!
— В этом мы должны быть едины, — согласился Дэвид. — Ты нужна нам, Нашира. Прошу тебя.
— Дэвид, не суетись. Погрузись в роскошь и позволь ей смыть твои паршивые идеалы. Тебе сразу полегчает.
— А ты действительно будешь здесь счастлива? А как насчет… общества? Человеческого общества?
Она взглянула на него сквозь полуопущенные ресницы, соблазнительно наклонив голову:
— Это можно будет устроить.
— Как? Закажешь фабрикатору мужчину?
— Да пошел ты к черту! — воскликнула она, собираясь уйти. — Валяй, попробуй сбежать, пусть тебя посадят в тюрьму — мне все равно!
— Мы уже в тюрьме. — Дэвид подошел к ней, развернул и сжал обнаженные плечи. — Послушай, ведь это ты всегда жаловалась, сколь тяжела жизнь разведчика. Как все безнадежно. А здесь, в этом сладком сиропе, многие согласны стать хоть разведчиками Оси, лишь бы сбежать отсюда. Подумай, Нашира, в Оси у тебя хотя бы имелся шанс. Ты правда готова от него отказаться?