Он лишь украдкой взглянул, стараясь не всматриваться слишком пристально. Все как полагается: белый фон, лицо анфас, глаза по-азиатски чуть раскосые, выступающие скулы, тонкие губы, тонкий орлиный нос, вероятно доставшийся в наследство от отца-португальца. Свэггер также разглядел настороженность снайпера, профессиональную быстроту и глубину зрения. Впрочем, быть может, это ему только почудилось… В конце концов, это лишь снимок сержанта морской пехоты, сделанный в торжественный для него день.
Боб вернул фотографию в папку, думая только об одном: почему она излучала ощущение утраты? Утраты-утраты-утраты… Почему она вызывала такую глубокую и безутешную боль?
Наверное, все дело в том, что Крус чем-то внешне напоминал старшего лейтенанта Билла Гоу, американца с примесью японской крови, первого командира Боба, под чьим началом он служил во Вьетнаме в 1965 году. Отличный парень — умный, справедливый, спокойный, в бою непоколебимый, словно утес, огромный опыт… одним словом, просто звезда.
Билл продержался всего шесть месяцев. Какая-то бестолковая перестрелка в какой-то никчемной деревушке в джунглях. Все закончилось в одну секунду — беспорядочные выстрелы с их стороны, в ответ беспорядочные выстрелы с нашей стороны; и только Билл Гоу не поднялся с земли, потому что пуля попала ему под обрез каски прямо в правый глаз. Такая утрата, такая боль. А желторотому сержанту Свэггеру пришлось вести ребят за собой, чтобы выполнить дело до конца, после чего вернуться домой. Он впервые «командовал», твердо, строго, как и подобает настоящему сержанту, и никто не мог даже предположить, как сильно он переживает утрату Билла.
Был и еще один, армейский старший сержант Рассел Блас, уроженец Гуама, замечательный парень, в бою сгусток мужества. Он попал в плен, командуя разведгруппой, и больше о нем никто ничего не слышал. Бедняга Рассел, вероятно, умер от голода в какой-то вонючей яме…
Свэггер не хотел больше возвращаться к этому. Вот что вычеркнуло десять лет его жизни, захлестнутых бурбоном, бессильной злостью и ненавистью к самому себе. Боб напомнил, что эта фотография никак не связана с прошлым. Это совершенно другой морской пехотинец. Не имеющий никакого отношения к Биллу Гоу, Расселу Бласу и Вьетнаму. Воспоминания чересчур болезненны; нельзя беспечно предаваться им в убогих ресторанах, в этом реальном, новом мире, единственном, который шел в счет.
Джексон, штат Южная Каролина,
стоянка перед универсальным магазином
напротив ресторана быстрого обслуживания
«Ти-джи-ай-эф», Брейверман-авеню, 915,
20.35
— Это должен быть он, — сказал Клоун Крекер. — Сами посмотрите. Возраст подходит, худой, жилистый, похож на снайпера; вроде прихрамывает. Просматривает какие-то бумаги. И явно в завязке.
Они сидели в новеньком черном «Форде Эксплорер», рассматривая Боба через стекло, все трое вооруженные превосходными биноклями европейского производства.
— Плюс к тому, — продолжал Крекер, слывший среди остальных интеллектуалом, прозванный «Клоуном», потому что своими манерами он напоминал гробовщика из Айовы, — время как раз то. Мы подцепили его выходящим из главного входа в 19.50, он провел на базе целый день, разговаривая с народом, теперь устал, просматривает заново свое дерьмо; сейчас он немного перекусит, затем вернется в гостиницу, отправит почту по «мылу», позвонит жене и ляжет спать. Завтра все то же самое.
— С другой стороны, — возразил Тони Зи, неисправимый циник, — возможно, этот тип хочет впарить командованию Леджена новую машину для уборки отходов из солдатской столовой. Он здесь, чтобы лично протолкнуть свой долбаный товар. Работает в компании «Продаем всякую дрянь» из Дерьмовилля, штат Индиана.
Проблема заключалась в том, что фотографий этого Свэггера не было. Приходилось полагаться только на теоретические рассуждения, а таковые выходили за рамки компетенции Боджера.
— Ненавижу! — взорвался он. — Я привык действовать. Ломать вещи и убивать людей. А сейчас мне приходится корчить какого-то гребаного суперагента в духе Джеймса Бонда. Твою мать, терпеть это не могу!
Крекер был решительно настроен считать этого типа Свэггером; Тони Зи, несмотря на свой цинизм, склонялся к такому же мнению, но все же никак не мог полностью расстаться с сомнениями.
— Это точно он, ничего иного быть не может, но когда делаешь какое-то предположение, всегда кончается тем, что оно кусает тебя за задницу.
— А проверить наверняка никак нельзя? Может быть, позвонить в ресторан и позвать к телефону мистера Свэггера, и посмотреть, как он себя будет вести.