На следующее утро Рыжая просыпается с мокрыми волосами. Очень странно, учитывая тот факт, что голову она всегда моет по утрам. Она подходит к зеркалу и перебирает рыжие кудряшки: совершенно мокрые и пахнут не шампунем, а какой-то дрянью. Вдобавок к этому в горле саднит и в носу щиплет. Рыжая заболевает, и вот это как раз совсем неудивительно: она всегда болеет, когда ей грустно. Ведь умной женщине стыдно плакать об ушедшем мужчине. А плакать потому, что у тебя температура, болит горло и от соленого полоскания тошнит, — скорее мило и очень даже трогательно. Странно, что Рыжая заболевает только сейчас. Она идет в кухню и заливает горячей водой лекарство, потом моет волосы и сушит их феном. Собираясь на работу, она достает из обувной тумбочки туфли и замечает рядом свои кроссовки, облепленные грязью. Очень странно. Где в практически летней Москве можно найти такую грязь? Да и когда она в последний раз их надевала? Рыжая не помнит. Она закрывает тумбочку и идет на работу.
Дзыыыыыыыыынь.
Дверь открывается.
Перед Рыжей садится на стул подтянутый мужчина лет пятидесяти, и его лицо сразу кажется ей смутно знакомым. Она уже отправляла его отдыхать? Встречала его на улице? Видела по телевизору?
— Куда вы хотели бы поехать?
— В Индию.
Вот так, коротко и ясно. Если бы все клиенты Рыжей так же хорошо знали, чего они хотят. В считанные минуты она бронирует ему билет на самолет и номер в отеле, берет деньги и просит позвонить через неделю, когда документы будут готовы. Он поднимается, чтобы уйти, и Рыжая не выдерживает.
— Извините меня. Чувствую себя очень глупо, но где я могла вас видеть?
— На обложке, — говорит мужчина, и его лицо озаряется самой удивительной из всех улыбок, которые Рыжей доводилось видеть, — на обложке моей книги.
— Вы писатель? — Анна старательно хмурит лоб, пытаясь вспомнить, что же такого она могла прочитать. Его имя и фамилия ничего ей не говорят.
— Не совсем, — тихо произносит мужчина. — Но я пишу книги.
И тут в сознании Рыжей вспыхивает первая строчка его произведения. Ах да, конечно. «Я не писатель, — говорилось там. — Но когда приходит время, я пишу книги».
— Не вы ли, — вкрадчиво спрашивает Рыжая, — придумали про солнечные нити, которые связывают людей, и про молекулы воды?
— Придумал не я, но написал я! — очевидно, что его распирает от гордости. — Вам это помогло?
В эту же секунду в Рыжей вскипает волна, мгновенно превращаясь в цунами разрушительной силы.
— Помогло?! — орет Рыжая, совершенно забыв о начальнике за тонкой перегородкой. — Ах ты, старый пень! Да я с ног до головы обмотана обрывками твоих дурацких солнечных нитей! А твоя вода не способна ничему научить даже идиота! Таких, как ты, надо заставлять, чтобы пробовали свои бредни на себе!
— Вода способна на многое, — загадочно сообщает не писатель, и Рыжей хочется вцепиться ему в горло, но она ограничивается тем, что швыряет в него каталогом.
— Чушь собачья! Ни на что она не способна!
Такое впечатление, что не писатель откровенно любуется огненной Рыжей женщиной, которая бушует у него на глазах.
— А вы пробовали просить у воды то, что вам нужно? — спрашивает он.
— А похоже, что я ненормальная и буду разговаривать с водой?
— А по-моему, вы пробовали. И что же, разве в последнее время с вами не происходит ничего необычного?
Рыжая открывает рот, но не может произнести ни слова.
— Нет? — переспрашивает не писатель. — Тогда всего доброго.
Ярость Рыжей остывает так же мгновенно, как вскипела. Воспользовавшись паузой, не писатель легко поднимается со стула и уходит, оставляя Анну наедине с ее размышлениями о том, стоит ли считать необычным мокрые волосы по утрам, грязные кроссовки в шкафу, запах тины в квартире и подозрительный насморк, который появляется у нее каждый раз, когда она просыпается с мокрыми волосами.
ДОКТОР МИНУС РЫЖАЯ. ЛЕТО
В этот раз я его поджидаю в тине у самого берега, и как только он подходит к воде, собираясь меня позвать, я выскакиваю прямо у него перед носом. Эффект ошеломительный. Сначала мне даже кажется, что микроинсульт уже получен и моя задача выполнена. Но нет, он вдыхает поглубже, потом выдыхает, медленно поглаживая рукой сердце, и довольно быстро приходит в себя. Его испуг медленно оседает в воду, но это удовольствие я откладываю на потом. Когда мужчина уберется восвояси, у меня еще будет возможность полежать на воде, покрываясь маленькими юркими мурашками. Сейчас не время. Может, мне удастся выманить у него еще немного страха и насладиться всем сразу. Но не будем торопить события. Посмотрим, как пойдет.