— Тебе не скучно здесь одной? — спрашивает он, немного отдышавшись.
— Нет, — говорю я. — У каждого свои развлечения. Но ты ведь тоже всегда приходишь один. Почему?
— Потому что я один, — такое впечатление, что этот вопрос ставит его в неловкое положение. Он опускает глаза и трет пальцем нос. — В смысле, не всегда один, а сейчас… один…
— У тебя нет женщины?
— Нет, — он медлит, все больше смущаясь, — я от нее ушел… к другой женщине…
— Так, значит, женщина все-таки есть?
— Нет, — говорит он и сам смеется, — от той я тоже ушел. И теперь я один… И, честно говоря, чувствую себя отвратительно.
— Н-да? — удивляюсь я. Жаловаться на тяжелую жизнь водянице, которая собирается затащить тебя в воду, — это что-то новенькое, но я в общем-то не против. Так вот, я удивляюсь:
— Н-да? Так вернись к ней, то есть к одной из них. К первой или второй…
— Ко второй не могу. Я не люблю ее совсем.
— А зачем уходил к ней от первой?
— Затем, что это было как удар по лбу. Как ведро воды, которое тебе вылили на голову. Ты не можешь не промокнуть, не можешь сопротивляться. А через некоторое время вода высыхает и ничего не остается. Только одежда становится жесткой и колет кожу. Или как рана от удара заживает, и ты не понимаешь: что это было?
Он проводит рукой по голове, демонстрируя, что раны больше нет, и волосы сразу становятся смешными и лохматыми. Хотя самому ему, видимо, не до смеха. Я думаю, если постараться как следует, он, может быть, даже заплачет. Но я не люблю, когда плачут, я люблю, когда боятся. И я говорю ему:
— Тогда вернись к первой.
Он вздыхает так, как будто хочет сбросить с сердца очень тяжелый груз.
— И к первой не могу. Она меня забыла.
— Нашла себе другого?
— Нет. Совсем забыла. Не помнит меня, как будто ничего и не было. Совершенно искренне не помнит. — И он прижимает ладонь к сердцу, словно пытаясь меня убедить в искренности первой любовницы.
— Это ведь даже лучше! Познакомься с ней заново. — Я очень горжусь своими советами, особенно учитывая, что никогда раньше не сталкивалась ни с чем подобным.
— Я уже познакомился.
— И что?
— Она меня пугает…
— Чтоооо? — Мое благодушие сдувает как ветром. Значит, его путает еще кто-то, кроме меня? Это не входит в мои планы. Кто его пугает и где? Если на суше, в этом нет ничего страшного, отголоски своего страха он все равно принесет мне. Но вот если рядом есть вода… Не попросить ли его как следует закрывать краны в ванной и на кухне, когда женщина снова будет его пугать? Наверное, сейчас не стоит, но как идея на будущее может пригодиться.
— Она ведет себя очень странно, и я никак не могу понять…
— Ну, здесь я тебе не советчик. Я не разговариваю с женщинами и не понимаю их.
— Может быть, иногда ты их слушаешь? Как меня сейчас?
Да, иногда я слушаю женщин, правда, совсем не так, как его. Вода проглатывает их ощущения и отдает мне. И потом, я скорее не слушаю, а чувствую. Я не говорю ему, что так, как его, я еще никого никогда не слушала. Я говорю:
— Расскажи мне о ней.
— Она рыжая, смешная, влюбленная женщина. Когда ей хорошо, она хохочет, и ее глаза горят, как маленькие солнышки. Правда, иногда, когда ей хорошо, она плачет… Она вообще очень много плачет, по каждому поводу и совсем без повода…
Кажется, он довольно долго готов рассказывать о том, над чем плачет его первая женщина, но тут у меня в голове происходит щелчок. Вот так: щелк! Память воды собирается в ручеек и щелкает меня по голове. Ну конечно! Только отсутствие собственной памяти может оправдать то, что я до сих пор не догадалась. Рыжая женщина, которая очень много плачет!
Вот уж действительно, сюрприз так сюрприз. А еще говорят, что водяница смотрит прямо в сердце, и ее, видите ли, ничем нельзя удивить. Хотя если как следует подумать: много ли среди вас есть сердец, в которые хочется заглядывать?
РЫЖАЯ МИНУС ДОКТОР. ЛЕТО
Дзыыыыыыыыыыыынь!
Ночью Рыжая подскакивает от телефонного звонка, который кажется оглушительным. Она протирает глаза и сонно шарит по тумбочке, пытаясь нащупать трубку и сваливая все вокруг.
— Алло.
— Здравствуйте, — очень бодро говорит трубка, — я хотел узнать, все ли у вас в порядке.
— У меня?
— Конечно, у вас, я же вам звоню.
— А зачем? — сонно спрашивает Рыжая.
— Я же говорю: чтобы узнать, все ли в порядке. Ну что вы в самом деле?