Наконец, процесс выбора подошёл к концу, и им выпало ОРГАНИЗОВАННОЕ ВРАНЬЁ.
Маш покачал головой: — Твоя мама…
— Не играет, — быстро закончила за него девочка.
Верно. Значит, Нипи была с характером, и теперь получила возможность врать честно, согласно правилам игры. Этот вариант подразумевал два вида лжи: если в неё верили — или принимали за неё правду, врун получал очко; если же ложь либо правда опознавались правильно, балл зарабатывал второй участник. Фокус заключался в том, чтобы заставить другого игрока поверить в абсурд. Отставание в два очка определяло проигравшего и победителя.
Маш выступал первым. Он не был очень хорош во лжи, поскольку она не была присуща ни роботам, ни его натуре. Изящное враньё требовало отличного воображения, достижимого лишь живому мозгу. К счастью, его оппонентом был ребёнок, и подражать Нипи должно быть легко. Маш вспомнил одну из классических античных головоломок.
— Известна мне таинственная комната, что золота полна. Золото завёрнуто в полосы белого шёлка и лежит в прозрачной жидкости, налитой в ёмкость без окон-без дверей. И всё же…
— Яйцо, — фыркнула Нипи, не дожидаясь окончания. — Значит, правда.
— Ты слышала эту загадку раньше, — разочарованно сказал Маш.
— Нет, догадалась. Предположила, что ты начнёшь с чего-то простенького.
Простенького. Он действительно начал с элементарного. Нет, Нипи определённо нельзя было назвать отсталой. Она стремительно связала звенья логической цепочки воедино после того, как угадала его стратегию. Девочка только что показала потенциал игрока экстра-класса.
Настал её черёд.
— Человек ехал верхом на лошади и в то же время шёл с ней рядом, — сказала она.
Маш обдумал фразу. Хитрое, кажущееся невозможным высказывание — совсем, как его загадка про яйцо. Но что могло сделать его правдивым? Либо человек едет на лошади, либо идёт с ней рядом. Разве что подразумеваются двойники из миров Фазы и Протона, один из которых отправился в путь верхом, а другой — пешком. Но это потребовало бы и зеркального отражения лошади, то есть наличия четырёх созданий. Игровой Компьютер вряд ли примет такую трактовку; организованному юмору задавались узкие рамки.
Один человек, одна лошадь: как это возможно? Каким-то образом Маш был уверен, что да, но электронная логика возражала.
— Это ложь, — сказал юноша.
Нипи уыбнулась, как он и предполагал.
— Рядом — его тень, глупый, — хихикнула она. — Такая же старая лёгкая загадка, что и твоя.
Маш убито застонал, признавая, что проглядел самый вероятный из всех вариантов. Хоть юмор здесь притягивался за уши, но логика была неоспорима.
— Значит, я выиграла, да? — радостно поинтересовалась девочка.
— Ты выиграла, — согласился он.
— Ух ты, моя первая и последняя победа, — чуть грустно улыбнулась Нипи. — Спасибо, дядюшка.
Её последняя победа? Маш в этом сомневался! Жаль, что Флаш соображает не так стремительно, как она.
К офису Бежевого Гражданина они подошли вовремя. Рабы всегда соблюдали пунктуальность, имея дело с высшим обществом — отбор на Протоне был жёстким. От медлительных и ленивых избавлялись тут же. Как правило, увольняли, что означало изгнание с планеты, если только раб не находил нового работодателя — в большинстве случаев, пустая надежда. Но были прецеденты, когда слуги просто исчезали, хотя все знали, что конкретный раб не растворился бы в небытии по собственной воле, никого не предупредив. Никто старался не давать гражданам повод для недовольства, если возможно было избежать этого.
Но получилось так, что Маш уже предоставил Бежевому повод для недовольства, а Флета (в теле Агапы) ужасно его разозлила. Тем не менее, они выжили, поскольку Маш являлся необходимым источником информации, и Агапа находилась под его защитой. Бэйн (в теле Маша) и Агапа называли себя женатыми, хотя в действительности брак между рабами не заключался; фиксировались лишь продолжительные отношения. Если бы страсть Бэйна к Агапе когда-нибудь угасла, девушке пришлось бы срочно покинуть планету — вместе с любовью она лишилась бы и протекции. Пока опасности разлуки не предвиделось, учитывая присутствие Нипи. Но в любом случае, от Гражданина Бежевого Агапа предусмотрительно держалась подальше.
Итак, они явились вовремя, а вот гражданин опоздал. Такова была прерогатива граждан. Маш с девочкой ждали его в приёмной, набюдая за тем, как хорошенькая секретарша (настоящая человеческая девушка) расчёсывает свои очаровательные кудри. Никакого манкирования обязанностями в этом не было; простая демонстрация со стороны гражданина, что он держал рабыню не в качестве секретаря-референта, а украшением офиса или же по личной причине. Прихорашивались на рабочем месте только по приказу работодателя. Забавно было то, что официально Маш для неё не существовал. Мнение робота девушку-секретаря не заботило ни капли.