— Но почему? — ошеломлённо спросила Флета. — Враждебные адепты уже победили! Что за нужда в предательстве?
— Я догадываюсь, — мрачно вступила Беата. — Ни Пурпурный, ни мой братец никогда не доверяли Прозрачному и хотели лишить его могущества. Должно быть, они расправились с ним первым, а затем нанесли удар по остальным, чтобы править без помех; дождались, наконец… Прозрачный у руля власти был бы щедрее. Вот они и устроили переворот, когда его никто не предвосхищал — и теперь адепты Красный, Стайл и Ровот в плену. Возможно, их убьют позже, когда Пурпурный утвердится в своём могуществе. Коричневая с ним не сравнится, а мы беспомощны.
— Но мы свободны, — запротестовала Флета. — Почему бы нам не отправиться туда и…
— И тоже попасть в западню, — закончила Беата. — Они думают, что мы так и поступим. Будь уверена, с их магией нам не справиться; тем более, по нашим следам уже наверняка идут гоблины, и наше время на исходе.
— Есть кое-что ещё… — вставил Элин.
Флета взглянула на него: — Что же?
— Когда-то давно отец снабдил меня амулетом, велев пробудить в случае несчастья. Сейчас, кажется, самое время?
— Верно, — хором подтвердили подруги.
Мальчик вытащил амулет, спрятанный на цепочке у него на груди. Тот был в виде крошечной трубочки.
— Пробуждают тебя.
Трубочка в его руке увеличилась, наливаясь серебром. Затем изогнулась таким образом, что один из концов указывал на юго-восток.
Они глазели на неё.
— Это же маленькая флейта, — определила кобылица. — Какая от неё польза?
Элин пожал плечами; больше отец ему ничего не говорил.
Но брови Беаты сдвинулись на переносице.
— Флейта… когда-то на Фазе уже была одна, ещё до того, как пришло наше время. Когда Стайл разделил миры. Возможно…
— Платиновая Флейта! — воскликнула кобылка. — Сотворённая эльфами, которые её и стерегут. Она… когда на ней играют, она…
— Сводит миры вместе, — заключила Беата. — Но лишь один способен так на ней сыграть, и он давно исчез как с Фазы, так и с Протона. Теперь, когда миры разделены навечно, она бесполезна. А даже будь оно иначе, какая в ней нужда? Здесь правят враждебные адепты, там — враждебные граждане.
— Загадка, — согласилась Флета. — Но конечно же, Красный Адепт ведал об этом, когда передал её сыну! К чему она Элу, если не является ключом первостепенной важности?
Беата кивнула.
— Значит, наша единственная надежда кроется в ней, и нам следует направиться, куда указывает амулет, дабы отыскать Флейту.
— Но это займёт время, а его и так мало! — возразила кобылица.
— Это всё, чем мы обладаем, — печально вздохнула Беата. — Но, возможно, твоей матери известно о сём предзнаменовании больше. Она всегда была близка к Стайлу.
Лицо Флеты просветлело.
— Верно! Исполнись её желание, я стала бы жеребёнком Стайла вместо Жеребца! Если кто и знает ключ к разгадке тайны, то Нейса.
— Но идти далеко, а я не умею менять обличье. Если хочешь отправиться одна…
— Нет, — решительно мотнула головой Флета. — Повстречайся нам злые чары, твой Глаз пригодится. Я понесу тебя, как и раньше.
— Я надеялась это услышать, — призналась Беата. — Эл, смени облик и держись поблизости; иначе нам тебя не защитить.
Затем Флета превратилась в единорога, Элин — в летучую мышь, а Беата, оставшаяся сама собой, села на спину подруги. Мышь, в свою очередь, примостилась между ушами кобылицы. И та пустилась галопом. К счастью, она уже успела отдохнуть; передвигались они осторожно, и недавно она как раз попаслась. В любом случае, укрывающий их амулет медленно, но верно выдыхался; они становились зримыми и могли быть услышаны. Вероятно, его силы можно поддержать ещё одной просьбой пробудиться, но лучше приберечь их на крайний случай.