— Острота? — непонимающе переспросила Флета.
— Она звучит так: фундаментальная сила обоих миров одинакова, и разница между ними — в восприятии. На Фазе мы верим в магию, обитатели Протона верят в науку, но эти две силы ничем не отличаются друг от друга. Если бы мы умели, мы бы занимались здесь наукой, а они там — магией. Чары — то же самое, что и программа; правило, которое применяется разными способами.
Флета обменялась взглядами с Беатой и Элой. Все трое были сбиты с толку.
— Но наука здесь не действует, — напомнила Флета. — А магия не работает там. Я побывала в обоих мирах и испробовала оба варианта.
— Потому что таково твоё мировосприятие, — терпеливо повторила Нейса. — И так считают все. Чары неразрушимы. Но если миры сольются вновь, будут действовать и магия, и наука, в зависимости от истолкования природы найденных камней: фазита-протонита. Завеса между измерениями — просто окно, такое же, как экран компьютера. В слиянии ответ: вот что означает амулет Эла. Лишь когда миры сойдутся воедино, наступит мир и покой.
— Но мы можем свести их воедино, ведь здесь только Флейта, а играть на ней некому, — напомнила, в свой черёд, Беата.
— Думается мне, Стайл бы смог, — твёрдо сказала Нейса. — Но он зачарован, и вам предстоит занять его место.
— Я не адепт! — запротестовала Флета. — Я лишь кобыла в тоске по своему жеребёнку!
— Ты — нечто большее, — покачала головой Нейса. — Миры уже — одно целое, мы лишь откладываем неизбежное. Со времён разделения параллелей число параллелей росло, вероятно, из-за отсутствия иного способа уравновесить дисбаланс, порождённый человеческими деяниями. Когда-то существовали две Голубые Леди, по одной в каждом мире, но когда та, что на Протоне, умерла, другая могла пересечь Занавес и занять её место. Теперь, когда никто не переходит границу, пустота заполняется другими, как показал пример Леди Шины. Все адепты и большинство других людей имеют двойников — или когда-нибудь те появятся. События тоже повторяют одно другое: то, что происходит в одном мире, отражается в другом. Каждое состязание было выиграно той же стороной; иначе и быть не могло. Таким образом, твой двойник проделывает на Протоне то же, что ты — здесь. Если тебе не удастся одержать победу на Фазе, она потерпит поражение и там, и путь будет открыт. О твоих достижениях узнают и на Протоне, хотя видимой связи между тобой и иномирянкой нет. Всё, чего ты способна добиться тут, обладает двойным весом. Вот тебе точка зрения единорога.
Флета поняла, что ей сказали правду. Осознание её потрясло; очевидности параллелей наблюдались с самого начала, но она никогда не видела их с этой новой грани. Ей обязательно надо преуспеть!
— Но если каким-то образом миры совместятся, что станется с нами со всеми? — спросила она. — Мы тоже сольёмся друг с другом?
— Верно.
— Но я…
— Станешь одним целым с Агапой, думается мне. И все остальные со своими двойниками — тоже. Чудовищная мысль.
— Чудовищная! — эхом повторила Флета, заинтригованная и в смятении. Ей нравилась Агапа, но как они могли стать одним целым? Что тогда будет с Машем и Бэйном? С Беатой? С их треугольником?
Больше Нейса ничего не сказала. Она никогда не отличалась многословием, и, высказав свою точку зрения, обычно умолкала. Кобыла была стара, и они не хотели рисковать её жизнью в суровых условиях своей миссии (или, что так и осталось непроизнесённым, чтобы она всех тормозила), поэтому оставили её в Табуне, продолжая обдумывать услышанное. Острота единорога — какое смешанное обещание и хаос в ней крылись!
Следующий день пути привёл их к цели — и там ничего не оказалось. Место, на которое указывал амулет в виде флейты, находилось на склоне Пурпурного Хребта, во владениях эльфов, и там росли только серебристые цветы. Они смущённо остановились. Сперва тайна остроты единорога, потом это!
Загадку разгадал Элин.
— Флейта под землёй! Маленький народец не держит её на виду, как и свои дома. Мы должны найти вход!
Побродив по окрестностям, вскоре они действительно обнаружили вход в пещеру. Приняв человеческое обличье, Флета достала амулет и протянула его Беате.
— Надеюсь, он тебя защитит. Я приступлю к главному. Мы с Элом войдём, а ты на всякий случай спрячься.
— На случай чего? — поинтересовался мальчик.
— Эльфы не всегда дружелюбны.
Он понимающе кивнул. Затем Флета постучала по стенке пещере, чтобы эльфы услышали её.
Перед ними появился человечек — ростом с Элина, но значительно плотнее. Его одежда отливала платиной, а кожа — голубизной.