В. Филдс «ТОЧКА ЗРЕНИЯ НА СМЕРТЬ»
Пролог
Городок Ята-Бохе находился на безопасном расстоянии от Эттон-Крик. Поэтому когда что-то случалось там, за рекой, за сотни километров от них, жители Ята-Бохе вздыхали с облегчением: «Не у нас, ― думали они, ― слава богам не у нас!».
До поры до времени так все и было. Обычный день, безветренная погода, на календаре ― 13 сентября. По аллеям городского парка, где прогуливались парочки, лениво передвигая ногами и держась за руки, разносились запахи попкорна и сладкой ваты.
Ровно в пять часов вечера, когда ослепительно яркое солнце даже и не думало нырять за горизонт, по каменным ступенькам на главном входе в парк скатилась невысокая светловолосая девушка в клетчатой рубашке и чудной юбке с запахом. Она бросилась бежать, едва не сбив с ног пожилого мужичка, продающего надувные шары в виде сердца и голов Минни-Маус. Те торчали на белых пластмассовых трубках из его коляски в разные стороны, будто указывали направление.
― Тю! ― крикнул он, отшатнувшись. Но светловолосая девушка не обернулась.
Знал бы старик, что случится потом, остановил бы беднягу. Но он лишь покачал головой, продумав про себя об этих «молодых дьяволятах» все нехорошее, что только мог.
А задержи он светловолосую, то так бы и оставался Ята-Бохе чистым и неприкосновенным городком, где всегда что-то случалось там, в Эттон-Крик.
«Не у нас».
Часть I
Когда Тенди пришла в парк, чтобы встретиться с подругой, она разговаривала по мобильному телефону со своим парнем. Тот рассмеялся в трубку:
― Ты что, не знаешь, что Агги опоздает на добрых тридцать минут? Спешка ― это не про нее.
― В том и дело, ― хихикнула Тенди, ― я хочу приготовить ей сюрприз. Уже договорилась с официантами и менеджером кафе, что мы споем для нее песню в этих смешных шапочках.
― Тен, она же не ненавидит это.
― Она полюбит этот день рождения, ― убежденно сказала Тенди, быстро, почти бегом направляясь в сторону кафе, где они договорились встретиться с Агнией. Девушка предвкушала веселый праздник, улыбку на напряженных губах подруги. В последнее время Агги совсем измотала себя: работала не покладая рук, все время пропадала в университете… ― они едва находили время, чтобы встретиться и перекинуться парой слов. Вся надежда на этот день рождения.
― Я ее, кстати, видел только что в церкви, ― сказал на том конце парень. Тенди уже подходила к месту назначения и во все глаза выглядывала знакомых официантов в белых рубашках и черных брюках. ― Видимо, ходила какие-то грешки замаливать.
― Она каждый год на свой день рождения ходит в церковь, ― бросила Тенди, ― все, пока, я потом позвоню.
― Запиши на видео ее лицо, это будет грандиозно.
― Не будь гадом, ― с любовью в голосе попросила Тенди и, отключившись, бросила мобильник в карман новенького спортивного платья. Ее кеды весело шлепали по разогретому асфальту парка мимо лавок со сладостями, холодильниками с газировкой и мороженым, и ящиками с игрушками, которые отлично подманивали детей яркими красками.
Тенди едва не споткнулась, когда, замедлив шаг, подошла к кафе и увидела на веранде Агнию. На ней была простая клетчатая рубашка и юбка с запахом. Почему-то вид девушки, в одиночестве сидящей за столиком и нервно постукивающей нагой в сандалии по деревянному полу беседки, насторожил Тенди.
С чего бы Агги пришла так рано? И почему не принарядилась? Они еще две недели назад распланировали этот день, а теперь все летит к чертям, начиная с «внезапного пунктуального бума» и заканчивая красными щеками Агги. Будто она всю дорогу бежала.
Тенди стряхнула с себя напряжение, расправила плечи и, согнав с лица маску тревоги, крикнула:
― Агги! ― и помахала рукой.
Что-то было не так.
Агния шарахнулась в сторону от голоса подруги, ― даже ножки стула скрипнули по полу. Подскочила, прижав руки к груди, будто защищаясь, и просипела:
― Тенди?
И вдруг ее взгляд, полный ужаса, как бывает полон ужаса взгляд ребенка, впервые столкнувшегося с одиночеством, метнулся за ее плечо.
― Агги, что происходит? ― Тенди вошла на веранду кафе, украдкой заметив, что официант, работающий за барной стойкой, напрягся и смотрит в их сторону. Между темными бровями залегла морщинка. Он не отворачивался, будто ждал чего-то.
Будто читал мысли Тенди: «Что-то случилось, что-то плохое, что-то очень, очень плохое».
― Я… ты… не принесешь мне воды, Тен? ― спросила Агги, отстраняясь от стола и обходя подругу по кругу, как дикого зверя, который вдруг вырвался из клетки. Тенди это совсем не понравилось. Она бросила взгляд на парня за стойкой, и тот кивнул, виртуозно доставая пластмассовый стаканчик и наполняя его водой.
― Конечно, Агс, ― Тенди улыбнулась, быстро шагая за стаканом, ― сегодня твой день, и я…
Но Тенди не договорила. Она не успела закончить предложение, а уже через секунду ее барабанные перепонки взорвал чудовищный крик. Тенди окатило водой, ― официант опрокинул на нее стакан, выпрыгивая вперед и дергая девушку вниз. Кто-то толкнул ее в спину, прижал коленом к полу.
― АГГИ! ― крикнула она, не то для того, чтобы та помогла ей выбраться из завала, не то затем, чтобы убедиться, что подруга тоже в безопасности.
Тенди повернула голову в сторону, ― шея хрустнула. В щеку уперлась пластмасса, со скрипом сжался пластик. Волосы застлали все лицо светлой вуалью, но, проморгавшись, она сосредоточила взгляд на Агги.
На мертвой Агги. Мертвой девочке, которая лежала на полу, копируя позу Тенди. Агги смотрела на мир мертвыми глазами сквозь белую паутину волос, легших на щеки, и не дышала. Потому что под ее грудью в этой дурацкой рубашке расползлось красное пятно.
Часть II
Тенди вышла из участка, когда стемнело. Она сказала все, что знала, ― то есть ничего толкового. Она никого не видела, ни с кем не говорила, даже не поняла, что случилось. Если бы не мертвые глаза Агнии и ее рубашка, окрашенная в кровь, Тенди не поверила бы в случившееся.
Разве так бывает? Это может случиться с кем-то в Эттон-Крик, за рекой. Не здесь, не в ее мире, не в мире светловолосых девочек, которые собираются отмечать день рождения. В мире банд, в мире заключенных, в мире сумасшедших.
Смаргивая слезы, Тенди забралась в автомобиль своего парня, который не произнес ни слова. Он лишь глянул на нее, сглотнул болезненный комок в горле, разлепил влажные ресницы и выехал на дорогу.