К счастью образ, сформированный Пожирателем Снов сохранился. Она стояла там с закрытыми глазами.
Была ли она всё ещё жива? Я не знал. Я проверил пульс моей матери и потряс её за плечи.
«Пожалуйста, очнись».
В начале я должен был забрать мою маму отсюда. Я осмотрелся.
«…Почему пространство всё ещё не было разрушено?»
В 136 регрессии была сцена, когда Ю Джонхъюк убил Пожирателя Снов, и пространство тут же было разрушено, и вернулся в изначальный мир. Внешняя вселенная управлялась силой внешнего бога. Стоило внешнему богу умереть, как пространство разрушалось. Но сейчас он умер, а оно держалось. Почему?
Четвёртая Стена смотрит на вас
«…Не говорите мне?»
Четвёртая Стена с сожалением качает головой
Четвёртая Стена всё ещё голодна
«Она съела столько историй и всё ещё голодна?»
Четвёртая стена начала всасывать остатки
Словно включенный пылесос, Четвёртая Стена открыла рот и начала всасывать оставшуюся часть окружающего пространства.
Остальные истории, пыль и…
«Подожди! Подожди!»
И моя мама, которую я держал в руках. Я рванул к стене.
«Эй! Не ешь это!»
Прежде чем я смог добраться до стены – мою мать уже втянуло внутрь. Рот заглотил голову моей матери, руки и туловище.
«Дерьмо! Я сказал тебе не есть это!»
Четвёртая Стена удовлетворённо смеётся
Четвёртая Стена облизывает губы, смотря на вас
Я должен был кое-что спросить. Было то, чего я ещё не слышал. Но всё же эта проклятая стена поглотила мою мать.
Что произойдёт после поглощения стены. Я не знал. Сказать можно только одно – никто из съеденных не вернулся.
Мастер Подземелья-Кинотеатра, реинкарнатор Нирвана и даже Пожиратель Снов…
Каковы были шансы выжить у моей матери, если даже внешний бог не смог выжить?
«Выплюни её!»
Я начал бить Четвёртую Стену. Стена приблизила ко мне губы, но не пыталась съесть. Поверхность стены слегка дрожала от моих ударов.
Я бил и бил опять. Я знал, что это глупо – но я не останавливался. Я не мог остановиться. Сколько раз я ударил стену? Но тут на стене появилось сообщение.
[ Первое, что я помню – это момент, когда я дала ребёнку имя. ]
Я тупо уставился на предложение. Через некоторое время я понял, что там написано.
[ Он хотел использовать Док (один), а я хотела Док (читатель). Может именно с этого момента мы начали расходиться всё дальше. ]
Я застонал и ударил стену. Я никогда не хотел узнать эту историю таким образом.
[ Я хотела, чтобы он был читателем а не одиночкой. Пока люди читают – они не будут одиноки. Я хотела в это верить. ]
Стоило моим ударом прекратиться, как на стене появилось бесчисленное количество предложений. Я не мог поверить, что столько может быть в жизни человека.
[ «Я должен оставаться дома? А? Почему я должен так жить? Как долго я должен жить, поддерживая тебя и этого ребёнка!» ]
[ «Сокюнг, ты должна терпеть. Подумай о Докче. Мужчины делают так порой». ]
[ «Мама, я думаю тебе стоит обратить внимание на Докчу». ]
Я прорычал проклятье и стал бить по стене опять. Были некоторые вещи, которые я помнил, а некоторые – нет. Однако чувства, связанные с теми днями, были яркими.
[ Это было тяжело. Тогда я так услала, что не могла думать ни о чём другом. Когда я думала об этом – моему ребёнку явно было не легче. ]
Моя мама тогда страдала. Насилие над женщиной, матерью и человеком, подобное не должно было произойти.
[ «Докча. Зайди сюда. Понял? Не выходи, пока мама не скажет тебе выйти». ]
Беспощадные слова постоянно появлялись, а я переживал своё детство с другой точки зрения.
Это звучало абсолютно странно, хотя я испытал всё это лично.
«Вот, что случилось. Это было так больно. Так жалко. Почему я всё это забыл? Неужели я хотел забыть?»
Тем временем стена продолжала говорить.
[ Я должна была оставить его. Чтобы не говорили другие люди – я должна была забрать ребёнка и уехать куда-нибудь подальше. ]