[Это неоспоримый закон времени, которому подчиняются все в Звёздном Потоке.]
После этих слов уже меня охватила глубокая печаль. Пожалуй, я впервые испытывал столь сильную эмоцию.
И Персефона, и Аид рано или поздно исчезнут. Из воспоминаний людей, из моих собственных – и даже созданная ими история в итоге исчезнет навсегда.
Я не любил созвездия. Мне не нравились их поступки и в принципе их восприятие нашего мира. Но почему…
«…Разве я хотел, чтобы Персефона и Аид исчезли?»
Возможно, я не хотел признавать эту истину, поэтому неосознанно спросил слегка отрывистым голосом:
«Почему вы так добры ко мне?»
Немного помолчав с прикушенной губой, я всё еж продолжил мысль:
«Я ведь пришёл сюда воспользоваться вами».
Если мне не удастся овладеть силой Преисподней, то Компания Ким Докча окажется в серьёзной опасности на Острове Реинкарнаторов. И даже в этом случае я всё равно сказал эти слова. Возможно, я хотел что-то узнать именно как Ким Докча, а не как представитель Компании Ким Докча.
‘Четвёртая Стена’ слабо трясётся!
‘Плод Добра и Зла’ давит на вашу нечистую совесть
«…Даже если всё в итоге окажется бесполезной тратой времени».
Персефона некоторое время молча изучала меня, после чего вытерла губы салфеткой и протянула ко мне руку. Её взгляд был нежным и дружелюбным, в нём не было и тень враждебности. Взволнованный, я попытался встать, но её статус уже достиг моего плеча.
[Когда-то давно мы получили откровение от трёх сестёр судьбы.]
«…Откровение?»
[В нём говорилось, ‘Наследник Темнейшей Ночи положит конец древнейшему Мифу.’]
Внезапно я вспомнил историю, которую рассказывал мне Дионис.
[«Несколько созвездий, включая меня, считают, что ты достигнешь ■■».]
Наверное, он говорил как раз о Персефоне и Аиде.
Персефона же продолжила свой рассказ:
[Поначалу я была в ярости от этого предсказания.]
«…В ярости?»
[Увы, но у меня не могло быть детей из-за соответствующей истории.]
Я понятия не имел, откуда у Персефоны подобная история. Неужели именно из-за этого у них до сих пор не было детей?
Персефона слегка отвела мои волосы назад.
[В начале я ждала, гадая, возможно ли это. Возможно чудо случится и мне повезёт. Возможно, мы всё же родим красивого ребёнка, который запомнит наши истории. Даже если бы здесь существовала только тьма, адский пейзаж и тюрьмы – мы были уверены, что сможем вырастить нашего ребёнка лучше, чем любой из 12 богов Олимпа, если бы у нас была такая возможность. Мы бы смогли научить нашего ребёнка понимаю тьмы других существ, рассказать ему о том виде ада, которому другие никогда не посочувствуют и показать ему безжалостную тюрьму, карающую зло, попирающее праведность вселенной.]
«…»
[Многие сотни лет я жила в этом заблуждении.]
Кончики её пальцев слегка дрожали.
Я не мог понять значения этой дрожи. Я просто не мог даже осознать всю ту боль и ненависти к Олимпу, содержащемуся в каждом сказанном ей слове.
Персефона тихо вздохнула и продолжила:
[Мы с Аидом придерживались нашей позиции очень долгое время. Мы знали, что у нас не может быть детей, но мы не унывали. Даже если Преисподней придёт к концу в нашем поколении, и никто не вспомни истории, которые мы пережили – мы отличались от 12 богов и от тех родителей, что насильно передали свои истории своим детям. Мы существовали как могли.]
«…»
[Но однажды появился ты.]
Теперь Персефона уже смотрела на меня.
[На самом деле, он был первым, кто обнаружил тебя.]
Она говорила таким голосом, словно была во сне.
[Он сказал, что начал смотреть твою историю с того самого момента, как ты выжил в метро. В начале я с трудом могла поверить, что есть такой как ты. Потому что я верила, что такие истории далеко не уйдут. Я до сих пор помню его взволнованный голос, когда он говорил о тебе.]
«…»
[Мы смотрели небольшую историю, которая росла в одиночестве, сражаясь против самого мира. Мы наблюдали, как ты бросаешь вызов могущественным созвездиям, сталкивался с внешним богом и, в конце концов, сражался с Доккэйби… ты смог собрать пять историй, чтобы переродиться в маленькое созвездие среди наших звёзд.]