Эсенов обрадовался находчивости друга, подтвердил:
— А раньше Овез, помнится, трижды в году справлял рождение сына! Такой уж характер.
Караджа лежал на кошме, облокотясь на подушку, пил чай из пиалы и слушал разговор за столом. Неожиданно он отставил пиалу, поднялся с пола и со вздохом проговорил:
— Охо-хо! Правду говорят, там, где дети, солгать не удастся! — Обратился к хозяину: — Ну, Овез, я пойду! Спасибо за угощение!
— А обед? Разве ты не будешь обедать?
— Нет, мне не хочется есть. — Караджа вскинул на плечи хурджун, попрощался: — Счастливо оставаться, юноши! До свиданья и ты, племянник! Приходи с мамой есть сорокадневки!
«Чтоб ты провалился со своей прямотой!» — думал кладовщик, провожая шурина до калитки. Когда Караджа ушел, Эсенов и Овез вздохнули с облегчением: мало ли что еще мог наговорить этот блаженный…
Эсенов схватил бутылку.
— Ей-богу, коньяк в рот не лезет, когда рядом сидит непьющий человек. Давайте-ка опрокинем по одной!
Выпив еще и еще, Овез совсем забыл, что, как хозяин дома, обязан заботиться о каждом из гостей, и все свое внимание сосредоточил на ревизоре. Он то и дело обращался к нему, теперь уже на «ты»:
— Пей! Пей!
Не отставал и Эсенов:
— Пей, дружок! Пей! Когда еще к нам попадешь!
Той затянулся. Одно за другим сменялись блюда. Когда подали дымящийся плов с кишмишом, Эсенов провозгласил:
— В народе говорят: «Гость почетнее отца!» Выпьем за нашего дорогого гостя.
Выпили за Курбанова.
Эсенова стало клонить ко сну. Он задремал, облокотясь на стол. Овез был в приподнятом настроении. Увидев, что друг начал слабеть, он наполнил бокалы ледяным шампанским — оно освежает.
Пили еще и еще. Курбанов ставил нетронутую рюмку на стол, но хозяева тоя этого не замечали. Однако Овез крепко хватал его за руку, когда гость пытался выйти из-за стола.
Наконец один из соседей запротестовал:
— Больше и смотреть не могу на шампанское!
— Пейте! У меня его много! — пьяно похвалялся Овез.
— Знаем, что много, да спать пора!
Эсенов проговорил, еле ворочая языком:
— Довольно, Овез! Спать хочется! Проводи нас!
— Может останетесь? Переночуете у меня? Постель уже готова, — засуетился Овез.
Курбанов поднялся:
— Нет, перед сном лучше всего пройтись. Да мы и поговорить как следует не успели.
Когда все шли к калитке, Эсенов прошептал на ухо кладовщику:
— Свой человек. Выбери чего-нибудь для подарка…
Овез согласно кивал головой…
Проводив гостей, он слил вино из недопитых рюмок в большой бокал и залпом опрокинул его, потом, тяжело пыхтя, растянулся на топчане у беседки.
Курбанов привык вставать в определенное время, когда бы ни лег, и теперь проснулся раньше хозяина. Во дворе умылся холодной водой, несколько раз прошелся по участку. Из дома, скривившись и держась за голову, вышел Эсенов. Вид у него был поистине плачевный. В висках стучало, тошнота подступала к горлу.
— Что, голова болит? — улыбнулся Курбанов.
— Э, братец! Лучше не спрашивай! Поднабрались мы вчера! Надо срочно опохмелиться, а то и работать не сможем.
Эсенов подставил голову под кран.
Сели за стол. Хозяйка поставила перед ними чай и еду. Эсенов отодвинул чай в сторону:
— Принеси-ка немного водки!
— Кто же пьет утром водку? В тебя что, бес вселился?
— Не твое дело! Принеси, раз говорю!
Женщина поставила бутылку водки и две рюмки. Эсенов наполнил одну, потянулся к другой. Курбанов прикрыл ее ладонью.
— Мне не нужно! Я чай буду пить!
— Да опохмелись же чуть-чуть! Работать не сможешь!
— Смогу. А пить мне, сам понимаешь, некогда. Надо проверить факты, описанные в газете, на это немало уйдет времени. Нужно поговорить с людьми. Ты попроси, пожалуйста, зайти ко мне Караджу, он, думается, человек толковый, принципиальный. И потом мне предстоит проверить еще кое-какие факты, касающиеся склада.
Эсенов не верил своим ушам. Значит, встреча, выпивка, расходы — все напрасно? Он еле слышно пролепетал:
— Значит… Значит… и меня, старого друга, будешь ревизовать?
— Буду, — спокойно и твердо ответил Курбанов.
Курбандурды Курбансахатов
Телефонные звонки
(перевод В.Титовой)
Ох, уж эти телефонные звонки…
Думается мне, нет на свете телефона беспокойнее, чем у редактора газеты. Именно такой был у Чары Караева. С утра до вечера трезвонил он беспрестанно.
Но, видно, суть не в телефоне, не в должности — в человеке. Количество телефонных звонков прямо пропорционально решительности в характере того, кто сидит за редакторским столом. Стоило только Чары Караеву перейти на другую работу, а место его занять Сары Тораеву, как телефон на столе словно подменили. Он умолк, будто порвались его провода. Хоть бы по ошибке кто позвонил!