Изображение исчезло.
— Между прочим, — заметил Кровавый Ветер, — она сейчас гораздо более человек, чем насекомое. Дороги обратно у неё теперь нет. Она даже для соплеменников представляет собой что-то непонятное. Вроде вас, ребят, прошедших реаниматор. И ей должно быть очень одиноко среди своих сородичей. Навестил бы жену, не будь скотиной! Она ведь тебя любит! Спать с ней, положим, тебя никто не заставляет.
— Хорош трепаться о том, в чем не разбираешься. У тебя и вовсе, помниться, члена нет. А уж про любовь я совсем молчу. Это чисто человеческое изобретение.
— Заметно. Вы всегда сначала изобретаете, а потом уже пытаетесь разобраться, что это за хрень вы нечаянно себе на голову придумали. Особенности расы. — Ехидно прокомментировал Ветер.
— Ладно, залетим к ней на обратном пути. Чисто из соображений вежливости, разумеется. Ты уже, небось, проложил курс к Земле? Надо подумать, как нам с тобой проскочить пограничные и околопланетные кордоны. В Имперской безопасности далеко не дураки сидят, и уж если нас раскусили даже на "Короне"… Этот корабль можно заставить ВЫГЛЯДЕТЬ как грузовоз? Как бы это не было для тебя противно. И документы, и легенда ни к черту. Не хочу лишних проблем с земными властями. Думай, парень, времени до Границы не так уж и много.
Даша медленно прогуливалась вдоль реки. Дул легкий и влажный, освежающий ветерок. Впереди, там, где Ловать растекалась на два рукава, обтекая своими мелкими водами остров Дятлинку, на её высоком левом берегу, стоял так сильно притягивающий всё Дашино существо загадочный и красивый дом. Если ничего неожиданного и сверхъестественного сегодня не случится, то этим вечером, прямо через двадцать минут, она его посетит. И останется там на ночь. Возможно, как она надеялась, и не на одну. От таких сладких планов кружилась голова у бедной девушки. Тьфу-тьфу-тьфу, что б не сглазить.
На скамеечке, под силовым грибком, сидела рядышком не молодая уже для тисканья парочка. Симпатичный, лет тридцати пяти, темноволосый мужчина и длинноногая, атлетичного сложения блондинка, разряженная по последней имперской моде. В серебристой короткой тунике из аргарского шелка, алый короткий плащ и сандалии с высокой шнуровкой на своих загорелых, чуть перекаченных ногах.
Заметив, что отдыхающая пара тоже разглядывает дом на холме, Даша невольно прислушалась к их тихому разговору. Беседовали незнакомцы на общем языке, и у мужчины был совсем неуловимый, отнюдь не русский диалект.
— Не самое подходящее для него место, — заметила расфуфыренная блондинка, — я ознакомилась с местными архивами. Здесь, на холме, когда-то стояла церквушка. Правда, стояла она при небольшом кладбище. Примерно в середине двадцать первого века, в начале строительного бума, какие-то богатенькие уроды положили глаз на это местечко. Все останки вроде как бы перезахоронили, и церквушку тоже отсюда перенесли в другое место. С тех пор участок переходил из рук в руки вместе с освященной землей. Последние хозяева въехали сюда около года назад.
Даша замедлила шаг. Говорили об Жуковских. О ЕЁ Сереженьке. О Сергее Петровиче.
— Неплохое гнездышко — в пять наземных этажей он себе свил. Что там под землей, и гадать страшно, — заметил спутник модницы. Ничего так мужчинка. Вот только…
Даша в недоумении перевела свой взгляд на холм. В коттедже Жуковских, едва заметном из-за зелени раскидистых лип, отродясь больше трех этажей не насчитывалось. Вот, пожалуйста — один, два, и одно окошко на первом этаже сквозь ветки виднеться, три.
— Простите, девушка, — неожиданно окликнул Дашу мужчина, — вы, я вижу, немного знакомы с владельцем этого дома?
Это как, интересно, он это может видеть? Тоже мне, великий психолог и экстрасенс нашелся!
— Не только знакома. Я сейчас направляюсь именно туда, к Сереже в гости, — с намеренным вызовом в голосе ответила она.
На странную парочку, похоже, это громкое заявление произвело даже несколько излишнее впечатление. Оба они встревожено переглянулись. Мужчина встал.