Касаи протянул Михаре пачку сигарет. Он взял одну, закурил.
— Ну что, попробуем копнуть Ясуду? — инспектор придвинулся к Михаре — так он делал всегда, когда испытывал к чему-либо особый интерес.
— По-моему, это необходимо. Во всяком случае, очень хочется, — ответил Михара, глядя в хитро поблескивавшие глаза начальника.
— Вопрос случайности и преднамеренности? — пошутил Касаи. У него, очевидно, было хорошее настроение.
— Здесь имела место преднамеренность и только преднамеренность. Эти четыре минуты были использованы преднамеренно. Слишком уж малое время для случайности.
— «Если удастся установить, что действия были преднамеренными, то можно докопаться и до их цели», — так, кажется, ты вчера сказал?
— Да, так.
— То есть Ясуде было мало видеть собственными глазами отъезжающих Саяму и О-Токи. Потребовались еще очевидцы. Все получилось очень естественно, слишком уж естественно для случайности. Так?
— Я думаю, так.
— Правильно. Я с тобой согласен. Что ж, берись за дело. Обдумай все хорошенько. Даю тебе полную свободу.
Михара смял сигарету о край пепельницы. Слегка поклонился.
— Есть. Не отступлюсь, пока не соберу всех доказательств.
Но инспектору, кажется, не хотелось сразу отпускать Михару.
— А с какого конца думаешь начать? — спросил он как бы между прочим. Но тон его был серьезным.
— Сначала выясню, где был и что делал Ясуда в течение трех дней, 19, 20 и 21 января.
— В течение трех дней, значит. Гм, трупы самоубийц были обнаружены на Касийском взморье утром двадцать первого, следовательно, проверишь, что он делал в этот день и в течение двух предыдущих. Но, кажется, нужно два дня, чтобы покрыть расстояние от Токио до Кюсю и обратно.
— Да. Пожалуй, и двадцать второе число придется прихватить.
— Сколько времени идет обычный поезд от Токио до Хакаты?
— Чуть больше двадцати часов. А экспресс типа «Асакадзэ» — семнадцать часов двадцать пять минут.
— Значит, только на дорогу требуется около сорока часов… — Инспектор задумался…
2
Михара снова сидел в приемной Ясуды. Девушка, подавшая чай и печенье, сказала, что Ясуда-сан сейчас говорит по телефону и просит его подождать. Он долго не появлялся. Михара разглядывал натюрморт, висевший на стене. «Однако деловые разговоры отнимают много времени», — подумал помощник инспектора. В этот момент в дверях появился Ясуда.
— Простите, заставил вас столько ждать! — сказал он, широко улыбаясь.
Как и вчера, Михара почувствовал, что этот человек его подавляет.
— Это вы простите, что так часто приходится вас беспокоить, — сказал он, приподнимаясь.
— Ну что вы! Жаль, что задержал вас. Разговаривал по телефону, — в глазах Ясуды появилось снисходительное выражение.
— Видно, дела у вас идут хорошо. От души рад.
— Благодарю. Но сейчас как раз был не деловой разговор. Звонил домой, в Камакуру.
— А-а, с супругой беседовали? — Михара вспомнил, что жена Ясуды живет в Камакуре.
— Нет, с женщиной, которая за ней ухаживает. В последнее время болезнь жены обострилась, а я не могу каждый день ездить в Камакуру. Вот и приходится по междугородному справляться о ее состоянии, — Ясуда продолжал вежливо улыбаться.
— Трудно вам приходится!
Ясуда поклонился.
— Ясуда-сан, — Михара старался держаться как можно проще, — вот я сегодня опять к вам с вопросами.
— Я вас слушаю. — Делец был абсолютно спокоен.
— Мне хотелось узнать… Правда, прошло уже много времени, и, может быть, вы не помните… Так вот, были ли вы в Токио с 20 по 22 января? Я спрашиваю это просто для сведения.
Ясуда засмеялся.
— Так я вам и поверю! Небось подозреваете меня в чем-нибудь?
— Ну что вы! Просто для сведения.
Михара сказал это умышленно, рассчитывая, что Ясуда тут же свяжет его вопрос с самоубийством Саямы. Однако лицо Ясуды оставалось непроницаемым.
— Двадцатого, гм… двадцатого… — Задумавшись, он прикрыл глаза, потом вынул из ящика стола маленькую записную книжку, полистал. — Ну да, правильно, 20 января я выехал по делам на Хоккайдо.
— На Хоккайдо?
— Да, в Саппоро у меня есть крупный покупатель, фирма «Футаба секан». Я ездил к ним. Пробыл на Хоккайдо два дня… — он снова заглянул в записную книжку, — и двадцать пятого вернулся в Токио.