– Нет, это ты поднимайся сюда, Чарли, – приказала Ромашка, нацелив на него пистолет. – Я хочу поговорить с тобой… и со всеми остальными, – она махнула рукой, показывая, чтобы Тед, Марта, Сара и Билли следовали за Чарли, и они именно так и поступили. Остальной народ не мог решить, следует ли им остаться и досмотреть до конца разборки друзей или же бежать в панике сломя голову, пока эта ненормальная хиппушка не начала снова стрелять. Ромашку это абсолютно не волновало. Ее желанием было разобраться со своей жизнью, а не держать под прицелом аудиторию, заставляя себя слушать. Как следствие, самые нервные из присутствующих упали на колени и потихоньку уползли через запасной выход, а выйдя, стали названивать на телевидение и в газеты, почему-то не подумав, что звонок в полицию был бы более уместен. К счастью, управляющий клуба позвонил копам из своего офиса, и те начали развертывание сил, которых с лихвой хватило бы на уничтожение отряда боевиков ИРА, хотя на одну наамфетаминенную женщину-хиппи было многовато.
– Итак, – голос Ромашки был усилен микрофонами, которые использовались для импровизационного шоу по средам, – вижу, все в сборе, и, как мне кажется, мы могли бы кое в чем разобраться, а потом спокойно разойтись по домам и продолжать жить, как жили. Компренде?
Чарли вздрогнул. Этим словом она пользовалась, только когда была совсем никакая.
– Ромашка, – начал было он.
– Заткнись! – заорала Ромашка. – Ты всегда. – она попыталась найти подходящее слово, – …высмеиваешь меня. Не зло, конечно, но мне все равно неприятно. Я никогда не могу сказать то, что хочу. А я не хочу, чтобы меня перебивали. Мне надо самой со всем разобраться, так что заткнись, ладно?
Чарли кивнул.
– Так ты и есть тот самый насмешник, который меня везде преследовал? – поинтересовалась Ромашка, пристально глядя ему в глаза и держа пистолет удивительно ровно для человека, который проглотил целую таблетку срывающего и более здоровые головы наркотика.
– Ты шутишь, да? – спросил Чарли, – Уж наверное…
– Просто скажи да или нет, – приказала Ромашка.
– Нет, конечно же нет! Ты должна мне верить, – сказал Чарли.
– А ты мне веришь?
На мгновение Чарли заколебался.
– Вот видишь! – закричала Ромашка. – Ты мне не веришь и никогда не верил. Я знаю, что ты хороший парень и все такое, но ты сводишь меня с ума своей подозрительностью и постоянной слежкой. Я просто не могу расслабиться.
Чарли подумал о том, чтобы попытаться забрать у нее пистолет. Он не мог поверить в то, что эта хорошо воспитанная, милая женщина превратилась в размахивающую пистолетом башню непредсказуемости. Это разительно отличалось от раздающей пинков кошкам женщины, страдающей от предменструального синдрома.
«Наверное, Сим мог бы сделать из этой истории сказку, – подумал он, – и это было бы куда интереснее, чем все то дерьмо, которое он обычно рассказывает». Он так же понял, что мыслительные процессы становятся куда яснее в подобных обстоятельствах.
Ромашка увидела, как в первых рядах зрителей кто-то поднял руку.
– Слушаю, – сказала она.
– Можно мне, пожалуйста, в туалет? – спросил потеющий молодой человек, старательно избегая смотреть ей в глаза Даже сквозь наркотический туман Ромашку поразило продемонстрированное им уважение к ней.
– Вали, – просто сказала она, и юноша убежал, словно на нем горели штаны.
Осознание своей власти придало ей необходимой смелости, и она направила ствол на Билли. Все зрители затаили дыхание.
– Ну? – сказала она.
– Что «ну»? – нервно спросил Билли, как-то сразу уменьшившись в размерах и потеряв свою обычную наглость.
– Расскажи-ка нам о своем поведении в последние несколько месяцев, – предложила Ромашка.
Все присутствующие подались вперед. Им это уже начинало нравиться.
– Слушай, Ромашка, – сказал Билли, – я знаю, что ты и Марта меня терпеть не можете, и я вас не виню. Я понял, каким маленьким говнецом был всю свою жизнь, и мне все сходило с рук, потому что я всегда наезжал на тех, кто меня боялся.
– Продолжай, – попросила Ромашка.
– Не могу, – ответил Билли, – не знаю, что еще сказать.
– Для начала расскажи нам, за что ты избивал Сару, – предложила она.
– Да, – выдохнула аудитория, перед которой разворачивалась сюрреалистичная мыльная опера.
– Не знаю, – сказал Билли, – она иногда действовала мне на нервы. С женщинами это бывает.
– Почему? Что мы делаем такого, что тебя так в нас злит? – спросила Ромашка медленно и с сарказмом.
– Могу я ответить честно?