На алтаре заплясали языки пламени. Огонь разгорался всё сильнее и сильнее, и вскоре принял очертание не то волка, не то крупной собаки с пылающей шерстью и бездонными чёрными глазами. Это и есть бог Таракс? Я немного разочарованна — вместо величественного бога — какая — то собака Баскервилей. Мир полон сплошных обломов!
А потом он заговорил! Звук шёл отовсюду и ниоткуда — он просто заполнил всё пространство зала. Не грозный рык, не гул, не гром, а тихий, завораживающий шёпот. Он проникал сквозь поры кожи, он заполнял всю меня, и это было мучительно больно и сладко одновременно.
— Я знаю, зачем вы пришли сюда. Я отвечу на ваши вопросы. Но вы выполните свою миссию, иначе вы никогда не покинете этот мир. Вы согласны?
Чтож, сделка — так сделка!
— Мы согласны — ответили мы хором.
Псина повернула свою огненную голову в мою сторону, и её пустые глаза пронзили меня, как раскалённые клинки — жар и холод одновременно.
— Вы должны освободить этот мир, изменить его!
Хорошее дело — да на это целой жизни мало! Он, что, издевается над нами?
— Эти башни созданы очень давно. — Продолжил свою речь Таракс. — Это не просто башни. Они созданы из вещества, которого не существует в природе и не может быть вообще нигде. Это пустота — первичное вещество, которое не является веществом. Нас поселили в эти башни, и теперь мы собираем здесь мысли и чувства людей и исполняем их желания. Мы меняем этот мир, но мы и сами находимся здесь в плену. Вы видели этот мир? А этих людей вы видели? Это всё сотворили они, их зависть, жадность, равнодушие и эгоизм. Этот мир гибнет. Вы видели шаксов? Шаксы — это люди. Просто ещё до того, как они изменились внешне, они внутренне перестали быть людьми. Этот мир деградирует, но он ещё может измениться, если его освободить. Есть ещё шанс.
— Как? — Вырвалось у нас почти одновременно.
— Надо разрушить все башни!
Ни фига себе задание! Эти башни не смогло разрушить даже время, как же мы сможем это сделать?
— Это просто — все люди должны прийти в башни и изо всех сил пожелать, чтобы их не стало.
Действительно, проще простого.
— Хорошо — согласился Соф, — мы что — то придумаем. Но нам — то, что делать?
— Когда башни будут разрушены, вы тоже освободитесь и окажетесь там, куда так стремитесь попасть.
Псина вновь заглянула мне в душу и я, забыв наставления верховного жреца, подошла к самому алтарю, от которого шёл такой жар, что я мгновенно вспотела.
Таракс взмахнул своей когтистой лапой и полоснул меня по лицу! Боли я не почувствовала. То же самое произошло с Софом. На наших лицах остались алые полосы от его когтей.
Всё исчезло в одно мгновение, словно ничего и не было. И, если бы не стали ныть алые полосы у меня на щеке. Я бы подумала, что всё это мне приснилось.
— Ну, что, пошли? Представление окончено. — Сказала я.
Мы вышли из храма. Спускаясь по винтовой лестнице, я вдруг почувствовала невыносимую боль, словно кто — то плеснул мне в лицо кислоту. Я вскрикнула от неожиданности.
— У тебя тоже? — Спросил Соф.
— Жжёт.
Было темно, а когда мы, наконец — то вышли на свет, то я с ужасом обнаружила на лице Софа волдыри от ожогов, а кожа вокруг них скукожилась и покраснела. Полагаю, что у меня было то же самое. Ну да ладно, мне бы только выбраться отсюда и вернуть своего скарра.
К нам подошёл Таракс и, увидев наши лица, страшно разозлился — просто сбесился.
— Я же сказал вам стоять на месте! Вы, что, идиоты? Вы зачем подошли к алтарю? Что вы натворили?!
Ой, ну чего так кипятиться? Ну, подумаешь, подпортили себе немного внешний вид — эка невидаль. Таракс силой заволок нас к себе и начал допрашивать. А нам и не нужно было ничего скрывать — выложили всё, как на духу. Он слушал нас внимательно, не перебивая и лицо его, по — прежнему, ничего не выражало.
— Значит, нам нужно разрушить башни? Чтож, если всё то, что вы говорите, правда, то мы это сделаем. — Он усмехнулся — А, если нет — то башни останутся на своём месте. Но вас пометил Таракс! Зачем вы подошли к алтарю?
До меня дошло, что произошло что — то пострашнее обезображенного лица, но пока ещё не могла понять, что именно. Соф, который, в отличие от меня, мог читать мысли, помрачнел, и в его жёлтых глазах сверкнули молнии — он был зол, чертовски зол!
— Мне не хотелось бы это делать, но это не зависит от меня — такова воля Таракса — вас надо принести в жертву.
О — ё — моё! Человеческие жертвоприношения — какая мерзость! Дикари полоумные! Вот вляпались мы! Подлая дворняжка нас обманула! Грязная, блохастая, коварная псина!
Нас заперли в маленькой неуютной комнатке без окон, похожей немного на мою кладовку у Крака. Мне не было страшно, но было обидно. Таракс использовал нас в своих целях и всё — мы больше не нужны.
Нам приносили еду. Таракс нас не посещал. Он целыми днями совещался с остальными жрецами, готовил людей к уничтожению башен. Короче, ему было не до нас.
— Вот мы и выполнили свою миссию. — Горько сказала я — А что толку? Мы погибнем. Господи, как глупо!
Соф в очередной раз предложил мне бежать. Он повторял это с завидным постоянством.
— Послушай, я смогу вывести нас отсюда. Давай сбежим. Сашка, зачем здесь умирать? Собака нас обманула. Надо бежать пока это ещё возможно.
Я уже устала объяснять ему, что мне некуда бежать. Да и смысла в этом нет. Что я без своего скарра? А ещё у меня осталась надежда, что Таракс всё же исполнит своё обещание.
— Да, он освободит нас, — ёрничал Соф, — когда мы умрём, мы точно покинем этот мир, но что толку?
Не знаю, может он и прав.
— Соф, ты давай беги. Зачем тебе умирать? Ты же можешь сбежать. Уходи отсюда, Соф.
Мы с ним постоянно ведём один и то же разговор и результат — мы тупо ждём, когда нас принесут в жертву этой огненной собаке и ни шагу из тесной комнатушки на свободу.
— Интересно, как нас убьют? — Спросил однажды Соф.
— А вот мне это совсем не интересно. Лучше не знать. Соф, будь человеком, возвращайся, пока не поздно.
— Я же тебе уже объяснил, что без тебя я обратно не вернусь!
— Это глупо.
— Возможно, но ничего другого не будет.
Делать нам было нечего. Куда спешить, если впереди нас не ждёт ничего хорошего? Соф рассказал мне о посещении Мастерской, рассказал о загадке Тартры.
— Странно, один человек способен уничтожить целую цивилизацию и не какими- нибудь конкретными действиями, а самим своим существованием. — Искренне удивилась я.
— А я уже ничему не удивляюсь.
И вот за нами пришли! Вошли Таракс и два стражника. Вот и всё. Я уже пожалела, что не согласилась на побег. Но поздно пить боржоми, когда почки отвалились.
— Таракс, а как это всё происходит? — Спросила я.
Он чувствовал себя неловко, ему не хотелось приносить нас в жертву, он вообще — то неплохой дядька, но у него тоже не было выбора — он обязан это сделать.
— Этого никто не знает. — Тихо сказал он. — Жертву оставляют на алтаре и уходят. Куда девается жертва — этого никто не знает.
Час от часу не легче. Мы знаем, что умрём, но не знаем как. Хорошо это или плохо?
И вот мы вновь в верхнем храме, что — то мы зачастили сюда. Нам принесли какое — то питьё и заставили выпить. Отрава что ли? Стражники подвели нас к алтарю. Нас не связали, а это значит, что мы сможем удрать. Не всё ещё потерянно.
Мы лежали на алтаре, и с нами происходило что — то непонятное. Нас просто парализовало, и теперь я поняла, почему нас не связали. Зачем? Это пойло, которым нас опоили, связывает покрепче любой веревки. Никуда мы не сбежим. Мне стало страшно. А, что, если, этот их бог и в самом деле нас обманул?
— Соф, телепортируйся немедленно! — Крикнула я из последних сил.
— Нет — упрямо произнёс он.
Вот гад! Чего он добивается?
Наши с ним отношения складываются довольно странно. Наша жизнь, как будто сжалась и всё, на что людям требуется целая жизнь, с нами происходит в самые короткие сроки. Интерес переходит в страсть, страсть — в любовь, любовь — в разочарование, а разочарование — в дружбу и так далее. Наши с ним отношения постоянно меняются, но одно остаётся неизменным — мы нужны друг другу. Друг без друга мы просто не можем, не получается.