ГЛАВА XII
Утром в отдел розыска майору Шахматову позвонил из райцентра Слава Голубев и попросил пригласить к телефону Бирюкова. Как всегда, на одном дыхании, он выложил информацию: Коробченко прислал Шурику Ахмерову почтовую открытку, в цоторой срочно требует сто рублей. - Требует или просит? - уточнил Бирюков. Голубев перевел дыхание: - Требует. Вот она, эта открытка, у меня в руках. Читаю дословно: "Немедленно шли телеграфом до востребования стознаков". Ни подписи, ни адреса нет. На открытке - штемпель Новосибирского Главпочтамта с позавчерашним числом. Почерк - загляденье! Шурик говорит, кроме Коробченко, так никто не пишет. И еще, Игнатьич... в колонии Шурика "учили", что адресом в таких посланиях является штемпель отправления, то есть на Новосибирский Главпочтамт надо денежки посылать. - Ну, это и без "учителей" ясно. Еще какие новости? - Все! Шурик сказал, фигу пошлет. - Как он отзывается о Коробченко? - Говорит, в колонии мировой парень был. Не задирался и гена себя не корчил, как некоторые другие. - Тюленьйин как?.. - Замкнул свою "Ладу" в гараж. Пешком на работу ходит. Бирюков пересказал Голубеву показания старой учительницы насчет покупки Жорой голубого песца и попросил Славу по возможности выяснить у Тюленькина, когда тот был на барахолке последний раз, - Да разве барыга скажет правду! - прочастил Слава. - Через соседей узнай, свидетелей поищи. Пойми, Славочка, это очень для нас важно. - Я то понимаю, гражданин Тюлёнькин - без понятия. Ладно, Игнатым, постараюсь! Когда Бирюков положил телефонную трубку, слышавший весь разговор Шахматов озабоченно проговорил: - Коробченко лихорадочно ищет деньги. Как бы он еще не натворил беды. - Надо Главпочтамт взять под наблюдение, - сказал Антон. - Немедленно возьмем. А ты не откладывай встречу с Лелей Кудряшкиной. Попробуй отыскать ее на работе. - Попробую. Бирюков поднялся. До завода, где работала Леля, он доехал на троллейбусе. Моложавый, с черными усиками заместитель директора, заглянув в предъявленное Антоном удостоверение, насторожился: - Кудряшкина трудится добросовестно, прогулов не имеет и... мастер, у которого она в подчинении, никаких претензий не высказывает. - У розыска тоже к ней претензий нет, - успокоил Бирюков. - Свидетелей ищем. Позвоните, чтобы Кудряшкиной разрешили на полчасика с работы отлучиться. - Пожалуйста, - протягивая руку к телефону, согласился замдиректора. Через несколько минут Леля вышла из заводской проходной. Увидев поджидающего се Бирюкова, она ничуть не удивилась. Сунув замасленные руки в карманы черного рабочего халата, небрежно бросила: - Привет. Явились, не запылились. - Стараюсь работать без шума и пыли, - улыбнулся . Бирюков. - Прошлым вечером домой к тебе приходил, но, увы... - Вечерами я на дело ухожу. - Жаргончик... - С кем поведешься, от того и наберешься. - От Жоры Коробченко? - Ой, мама родная, опять про Жору. - Почему "опять"? - Потому, что кончается на "у". Вечером после работы только заявилась домой - Мария Федоровна звонит. Учительница первая моя... В гости пригласила. И вот до глубокой ночью о житье-бытье, да о Жорике с ней говорили. То, что алкашом. Жорка стал, дураку понятно, но в убийстве зря его подозреваете.. Коробченко, как воробей в сухих вениках; шороху много, а нестрашно. Лицо Кудряшкиной было усталым, без косметики. Видимо, не выспалась и утром торопилась на работу. С безоблачного неба пекло яркое солнце. Бирюков кивком показал на пустующую скамейку в затененном сквере рядом с проходной и предложил: - Сядем?.. Кудряшкина, не вынимая рук из карманов халата, молча прошла впереди Антона к скамейке. Усевшись на краешек, грубовато сказала: - Долго трепаться некогда - дырки надо сверлить. За это деньгу мне платят. Спрашивай без дипломатии, покороче. Что знаю - скажу, чего не знаю - извини. Мне терять нечего, давно все растеряла. - Когда последний раз виделась с Коробченко? - спросил Бирюков. - Когда Жорка песца на шапку принес. Дай сигарету. - Я некурящий. - Слава богу... Чуть не сорвалась, дура... Короче, песец обошелся мне в двадцать рублей, а занимала я Жорке пятьсот. Четыреста восемьдесят он вернул вместе с песцом. Деньги эти перехватила на пару дней у бабы Зины Петелькиной. Не веришь, у нее спроси. Баба Зина не соврет. - Когда это было? - Перед тем, как Зоркальцев потерялся. Когда Мария Федоровна, встретилась с Жоркой на барахолке. - Какими купюрами ты давала Коробченко деньги? - Разными, - Кудряшкина с усмешкой глянула на Антона. - Еще и номера купюр спросишь? - Бирюков пропустил иронию мимо ушей: - Вернул он тебе какими? - Новенькими, как из Госбанка, десятками. - Не говорил, где такие десятки взял? - Я удивилась новизне денег, для хохмы спросила: "Ты, фрайер, однако. Госбанк ломанул?" Жорка засмеялся: "Не, Лелька. - Скажи откровенно: после исчезновения Зоркальцева виделась с Коробченко? Леля вновь принялась рассматривать носки туфель: - Если честно, забегал недавно Жорик ко мне домой. Попросил рубашку состирнуть, засиделся и заночевал. Утром я его выпроводила и на работу ушла. Больше не видала. - Что Зоркальцев с Милосердовым не поделили? - Дураку понятно, не Анжелику. - Что же?.. - Деньги. Жорка своими гладами видел, как Зоркальцев получил в Центральной сберкассе семь тысяч... - Каким же образом его перстень с бирюзой к тебе попал? - Чего?.. - Не тяни, Леля, время. Милосердое признался, что у тебя купил перстенек за пятьсот рублей. Выходит, ты - соучастница преступления... - Офонарел?! - Кудряшкина широко открытыми глазами уставилась иа Бирюкова. - Перстень Жорка нашел вместе с Генкиным шоферским удостоверсвием. Попросил кому-нибудь толкнуть, мне Милосердов подвернулся. Какое тут соучастие? - Зачем же к Фарфорову пошла? - Затем, чтобы узнать, не фальшивый ли камешек. Жорка понятия не имел, за сколько, можно продать эту штуковину, а Вадим разбирается в драгоценных камнях, как поп в Библии. Вот и поперлась к нему, дура. - Что спросила? - Ой, мама родная! Это Вадька меня спросил; "Зоркальцева перстень?" Я говорю: "Чо, правда, Генкин?" Фарфоров, как всегда, плечами вздернул, мол, кто его знает. Да если б он мне сразу сказал... - Леля, где Коробченко обитает? - Не знаю. - По телефону не звонит? Кудряшкина отвернулась. - Леля, - укоризненно заговорил Антон, - поверь, мы задержим Коробченко и без твоей помощи, но тогда могут выясниться факты не в твою пользу. Зачем тебе это надо? Ты и без того наделала много глупостей. Теперь вроде одумалась, стала жнть почеловечески, и опять все насмарку. Почему молчишь? Звонит или нет Коробченко? - Утром сегодня звонил, - наконец тихо ответила Кудряшкяна. - Хочет, когда вернусь с работы, в гости зайти. - Я приду раньше. Можно? Леля вскочила со скамейки: - Не вздумай! Задерживай Жорку где хочешь, только не в моей квартире. Он же сразу поймет, кто его заложил! А если вышку схлопочет? С какой совестью буду жить после этого? Бирюков тоже поднялся, посмотрел на часы: - Ладно, Леля, ты права. Спасибо за откровенность. - Чего уж...- Кудряшкина носком туфля прочертила на песчаной дорожке полосу и, не поднимая иа Антона глаза, натянуто усмехнулась. Вместо спасибо... прошу, не рассказывай Марии Федоровне про мое общение с разной сволочью. Знаешь, вчера она всю душу мне разбередила. Говорила как с родной дочкой. Советует вернуться в деревню, к себе в дом жить зовет. - В колхозе доярок ве хватает, а я - здоровяк лошадь. Могу там рекорды ставить. Короче, не расскажешь, а?.. - Не расскажу, - твердо пообещал Антон.