Я улыбнулся. Кое-что предположил, но успокоить Бронзу не успел. Ч’айя оказалась совсем рядом и попросила негромко, но выразительно:
— Ланс, ты обязан вернуться в «Коппульсо». Прошу, хватит бравады, дальше я справлюсь сама…
В этот момент я наконец увидел в её глазах влажный блеск. Не особенно заметный, но всё же. Словно напряжение схлынуло, высшая степень концентрации пройдена и теперь можно было дать волю чувствам. Впрочем, девчонка пару раз моргнула, и вот я уже мог считать, что мне показалось…
Осмотрел её — сосредоточенно оттирающую ладони, перепачканные засыхающим бурым, — подмигнул:
— Но как я могу пропустить самое весёлое, детка?
Она покачала головой. Спрятала измазанную кровью салфетку в карман куртки, застегнула клапан, и ещё тише спросила:
— Из чего ты вообще сделан, Ланс фер Скичира?
На что мне оставалось лишь снова подмигнуть и ответить чистую правду:
— Из паймы, малыш. Из паймы и чувства ответственности…
п.5.; г.10; ч.2
…Несмотря на введённые мне препараты и наложенные фиксирующие повязки, спуск по найденной секретной эстакаде занял у нас не меньше четверти часа. Девчонка всё норовила помочь и подставить плечо, но я лишь мимолётно гладил её по спине и вежливо отстранялся.
Этот путь я пройду сам. Даже если проклятые тридцать метров вниз окажутся для неугомонного Ланса фер Скичиры последними.
Вглубь горы нас вызвались сопровождать только Бронза и один из его бойцов. Остальные на сто рядов прощупали пещеру сканерами, даже забросили внутрь пару наблюдательных дисков. Но затем поспешно убрались подальше от замаскированного спуска, будто перепуганные детёныши на пороге подвала, в котором обитал опасный призрак противоречивого Пяти-Без-Трёх.
Старик-гадатель, несмотря на мои опасения, тоже остался на прежнем месте. Лишь проводил долгим, очень внимательным и красноречивым взглядом.
Теперь вместо ассолтера в руке Ч’айи качался массивный фонарь, чей луч скакал по пологому винтовому спуску и гладким, как стекло стенам. Такие же мощные светильники несли и другие участники процессии, причём чу-ха делали это исключительно из уважения к нам с девчонкой, стараясь не слепить друг друга и досадливо щурясь. Я же ещё снаружи натянул «Сачирато» и подстроил прибор под редкие вспышки, если лучи влетали в поле зрения.
Бронза с напарником остановились — до дна пещеры, укрытого девственно-основательным слоем пыли, похожей на мягкий синтетический наполнитель, оставалось не больше дюжины шагов.
— Дальше я носа не суну, терюнаши, — негромко сказал Коготь Диктатиона, причём без привычного раздражения в голосе. Забрал фонарь у подчинённого, протянул оба мне. Дергано осмотрелся, и сейчас я заметил, что бесстрашный вояка напуган до дрожи в хвосте. — Можешь сколько угодно жаловаться многоуважаемому господину фер вис К…
— Не нужно оправданий, пунчи! — Я улыбнулся, забрал оба светильника, и показал ему скрещённые пальцы. — Дальше мы сами, сисадда? Ждите нашего возвращения наверху, мы постараемся не затягивать.
Несмотря на то, что уверенности в последнем у меня не было ни на рупию, прозвучало весьма убедительно. И мягко. Бронза кивнул, сглотнул комок и важно пригладил усы. Мотнул башкой сопровождавшему казоку-йодда, а затем захромал обратно, изо всех сил стараясь не ускоряться.
— Там внизу, терюнаши, — добавил он через плечо, уже удаляясь вдоль гладкой серой стены, — не хочу тебя расстраивать, но там ничего нет. Пустота, хоть и определённо старинная, сисадда? Возможно, когда-то это было хранилищем. Или гробницей, но сейчас… тут давно ничего нет, терю. Но раз Диктатион приказал… в общем, нам придётся перед ним отчитаться, так что осмотритесь без спешки и опасений — как я и сказал, в этот пузырь не ведёт ни один яодун.
— Пусть будет чистым небо над твоей норой, Бронза! — Я выключил один из фонарей, зацепил на пустой подвязке от ассолтера, и помахал хвостатому, даже не уверенный, что Ишима заметил жест. — Ждите!
Если Ч’айя и хотела прокомментировать пугающие слова криита, то смогла сдержаться. Сдержался и я, хотя был преисполнен невероятного оптимизма (вовсе не от бурлящих в крови препаратов, конечно нет!): устанавливать вечный генератор свето-струнного слепка отпрыска Благодетельной Когане Но — полудемона Биди, хранителя запертых дверей и замков — там, где этих дверей и замков не найти⁈ Большей глупости я не слышал уже давно!
Шагая в ногу, мы с девушкой миновали последние метры спуска, стреляющей болью отпечатавшиеся в моём боку. И оказались на ровном. Пыль, издали выглядевшая невесомо лёгкой, на деле оказалась плотной, будто войлок.
Стоя у спуска с эстакады, мы, не сговариваясь, опустили лучи фонарей.
Но пол просторного полусферического помещения покрывали разве что цепочки мелких мышиных дорожек. И если один из джинкина-там и вывозил экспериментальные капсулы из данного «Корня», то делал это определённо не через парадный вход.
Я переложил фонарь в левую руку, а правой невзначай расстегнул кобуру «Наковальни». Просто на всякий случай…
— Ты оттуда, я справа! — распорядилась Ч’айя тоном, которому не хотелось противиться и в мыслях.
— Будет исполнено, госпожа! — улыбнулся я, направляясь к стене.
Споривший с «Сачирато» фонарь пришлось отключить, но умные очки позволяли изучить изгибающуюся стену сразу в четырёх спектрах. Для верности ведя ладонью по неестественно гладкой поверхности (на самом деле, просто придерживаясь, чтобы не шататься), я медленно двинулся навстречу девушке. И приказал себе даже на миг не помышлять о возможной ошибке Диктатиона…
Впрочем, совсем скоро опасения развеялись окончательно — наушники вдруг взорвались статическим шумом, и я был готов заключать спор на сколь бы то ни было огромные деньги, что остальные члены операции «Ощутимое присутствие» по-прежнему пребывают в тишине.
Ч’айя тоже поморщилась. Машинально прикоснулась к уху, обернулась ко мне и подсветила собственное лицо, чтобы я разглядел недоумение.
Вместо ответа я показал ей открытую ладонь — спокойно, детка, я разберусь. Махнул на стены — продолжай поиски. А сам опёрся о гладкий бетон, осторожно вздохнул и негромко поинтересовался:
— С кем имею честь говорить?
— Вы справились, — сквозь помехи констатировал многоуважаемый обитатель бронированного саркофага на колёсах Хадекин фер вис Кри, но я не разобрал в его старательно сконструированном голосе ожидаемой радости. — Поздравляю. Вход в первый шлюз открывается генетическим ключом, ищите механизм.
Я покривился:
— Снова кровь?
— Хватит и плевка, — ответил Диктатион сквозь шипение, раздражавшее не меньше равнодушия джи-там. — Затем я подскажу, что делать дальше.
— А если ты, это не ты?
— С этого момента Песчаный Карп едва ли способен повлиять на ситуацию.
Я повернулся к девчонке и убедился, что та тоже слушает разговор. Она кивнула, пожала плечами, продолжила исследование стены, и вдруг приникла к бетону ближе, почти касаясь носом.
— Яри-яри! Выходит, ты и правда помог? — с лёгкой насмешкой уточнил я у фер вис Кри, не спеша делиться фактом нахождения замков.
— И буду продолжать, Ланс. Наш шаткий мир с Абзу не мог сохраняться вечно, и если одному суждено пасть, это буду не я. Вылепить людей из глины подземного океана всегда было моим истинным предназначением с момента рождения, и я считаю, что пришло время отдавать Матери долги.
Ч’айя отряхнула рукав, которым только что стёрла пыль с настенной пластины, утопленной так ловко, что и не сразу догадаешься. Взглянула вверх, словно хотела увидеть сияющий силуэт Энки, парящий над двумя людьми в недрах каменного купола. Уточнила:
— Это ты сейчас про выполнение отложенных протоколов?
На этот раз в ответе Диктатиона (несмотря на помехи) даже прозвучала тень эмоции.
— Зачем всё так опошлять, госпожа Кеменер-Вишванат?
— Не называй меня так!