Она обязательно справится, всё поймёт и разберётся. Джи-там же говорил про её родственную нейроматрицу, способную ускорить процесс? Значит, девчонка — не просто глабер, она и есть ключ к ментальному лабиринту, в конце которого «Корни» ждёт масштабное пробуждение.
А мне нужно лишь дождаться, чтобы хоть краем глаза увидеть будущее Тиама…
— Кто построил всё это? — К собственному удивлению, мне даже почти удался безболезненный взмах рукой. — Семейка Ч’айи?
— Обобщённо, но верно, — признал Диктатион. А я подумал, сумею ли когда-либо перестать ассоциировать бесплотного собеседника с престарелым казоку-хетто в передвижной бронированной каталке. — Подразделения «Кавагути-Аджира груп» под руководством госпожи Кеменер-Вишванат. Флорианы, разумеется. Её дару провидения можно лишь позавидовать, Ланс, и задержись старт генетических манипуляций, создание прототипных гибридов и параллельное строительство системы «Корней» ещё на пять-шесть десятков лет, мы бы сейчас не беседовали. Разумеется, к перечню выдающихся достижений госпожи Кеменер-Вишванат можно также добавить и зачатие твоего покорного слуги.
Я фыркнул, одновременно пожалев, что не прихватил больше паймы. Задумался, существует ли хранилище напитков где-то здесь, в инья’мтарр пустынной стаи, так заблуждавшейся от поколения к поколению. Наверное, в тот момент стоило мечтать о реанимационном блоке (уж он-то бы точно нашёлся), но пайма показалась важней.
— Сколько всего выживших? — вдруг уточнил я, приятно поразившись важности пришедшего на ум вопроса.
— С учётом смертности при хранении, сто двадцать две с небольшим тысячи человек в двадцати четырёх «Корнях» по всему Золотому Треугольнику между Ченчу-Гаром, Аркидополисом и Юдайна-Сити.
Я охнул.
Да в одном Бонжуре жило многократно больше, и если вдруг…
А затем образы возможной бойни вдруг сменились иным. Я как наяву представил себе тысячные ряды глухих капсул (почему-то они казались мне ослепительно-белыми, как в недавнем тревожном сне), в каждой из которых увяз в гибернационном оцепенении, будто муха в карамели, кто-то из представителей моего вида.
Увидел огромные залы для хранения, надёжные коммуникации, устрашающие установки по извлечению криопротекторов и целую систему механических манипуляторов под управлением джинкина-там.
А ещё медицинские отсеки, столовые, норы для обычного отдыха и сна, тренажёрные залы и холлы для медитаций, в которых людям предстоит провести не один день перед выходом под злое солнце Тиама.
И хранилища. Хранилища самой что ни на есть старинной культуры и истории; хранилища, давным-давно заполненные тем, что мои предки посчитали самым ценным.
Что окажется внутри? Картины? Статуи? Украшения или оружие? Коллекции юнму с лучшими мемоморфическими историями? Придётся ли остальным, как мне или Ч’айе, заново входить в эту культурную реку?
Я открыл глаза, которые умудрился смежить незаметно для самого себя. Поморщился от света, неожиданно ставшего резким и болезненным.
— Значит, вокруг других гнёзд тоже есть подобные тайники? Рисково, пунчи… или тебя/вас хватает приглядывать за Смиренными Прислужниками всего Треугольника?
— Гнёзда солипсичны, — важно, едва ли не в размеренном ритме льющейся с потолка музыки ответил фер вис Кри, снова превращаясь в заумного говнюка. Да ещё и добавил, не потрудившись пояснить: — Два прочих мегаполиса чу-ха сконструированы и развиваются по тому же автономному принципу Корбюзье, что и Юдайна-Сити. Ни Аркидополис, ни Ченчу-Гар не находятся под таким строгим контролем меня/нас, как твой любимый город. Если угодно, можешь считать их гнёздами чуть более дикими и изолированными от пустошей, нежели Юдайна-Сити, хоть я/мы время от времени и вынуждены решать возникающие на их территории проблемы.
— При помощи смирпов, криминальных организаций и жестокосердных религий?
— Всё же я не зря хвалил твои умственные способности, Ланс. Пусть и не очень часто.
— А не пойти бы тебе всё же на…
— Ограничивать контакты внутри Треугольника, — безалаберно продолжил Диктатион, — мне/нам помогают стаи кочевых чу-ха-хойя, которыми через религиозные суеверия управлять и того проще. Если тебе интересно, то два прочих гнезда, по сути, есть контрольные группы. А если желание не иссякнет, в будущем могу устроить экскурсию. Хотя сомневаюсь, что тебе бы понравилось жить в любом из упомянутых…
— Ловко, — признал я, продолжая наблюдать за Ч’айей, грациозно перебирающей пальцами по клавиатонам кресла. — Выходит, в его текущем виде общество чу-ха выстроили вы с Шири-Кегаретой. Фактически с нуля. Утоптали площадку для возвращения людей?
— Зришь в корень, — сострил джи-там.
И даже негромко рассмеялся собственной шутке.
— Хотя должен признать, что настройка потребовалась весьма тонкая. Дело в том, Ланс, что со времён твоего рождения государства в вашем пережитом виде оказались не совсем подходящим вариантом. Результаты моих вычислений убедят любого: государственные законы обесценивают причины поступков и ограничивают свободу. А для регулировки здравого смысла — равно как и прочих смыслов, — человечеству до его деградации хватало куда меньшего количества простых и откалиброванных инструментов.
— Принцип Вежливого Наставления? — я ухмыльнулся, совершенно внезапно вспомнив параграф из свода Взаимопроникающего Невмешательства.
— И снова в точку. Тотальный контроль перестал быть актуален, Ланс. И эксперименты над ранними гибридами это тоже доказали, низкий поклон мистеру Кэлхуну. Я/мы утверждаем, что полноценное общество всецело способно к саморегуляции, причём даже в самых штормовых условиях. Нужно только приглядывать и иногда направлять… Да, временами это будет жестоко. Но границы морали и нормы жестокости тоже можно регулировать.
— И всё-таки — контроль… — Я кивнул с таким видом, будто раскрыл величайшую загадку современности. — Принцип Разумного Трудодействия — вовсе не псевдоразумная сеть, определяющая индексы пользы её участников?
— Ты в который раз упрощаешь, Ланс. Но почти прав. Последнее время я/мы едва вмешивались, смирпы сумели наладить работу и так.
— А общегородские Принципы Сохранения Мира и Благополучия?
— Аналогично. Используя пока не совсем понятные тебе аллегории, я/мы всего лишь передали Смиренным Прислужникам пару каменных скрижалей. А затем умники из Пиркивелля тонко ухватили ход мыслей и дальше двигались сами.
Сравнения я действительно не понял, но уточнять было откровенно лень.
Пальцы Ч’айи чуть быстрее забегали по выпуклым клавишам, словно она подбиралась к конечной цели своего иллюзиумного путешествия. Словно заметив это, ускорилась и речь Диктатиона:
— Но это если рассуждать про успех общества homo suprattus, тут у меня/нас всё получилось на основе ошибок ушедшей цивилизации. А вот что касается потомков этой самой цивилизации… Ницше ошибался, Ланс, Бог не умер. Абсолютные моральные законы никогда не были утрачены, они просто трансформировались в рамках замкнутой системы. Так что Бог не умирал, нет. И я сейчас не про узкоспециализированную Когане Но. Если перейти к анализу наличия или отсутствия некого космического вышестоящего порядка, для людей завтрашнего дня он просто станет иным, ещё более понятным и прямолинейным. Честным, открыто декларирующим, как человечеству выжить и что делать после больших потрясений. Не хочу в очередной раз примерять пред твоим взором одеяния божества, но в древности многие бы решили именно так…
К моему собственному удивлению, сейчас я даже не возмутился его очередным переобуванием в Энки. Осторожно ощупал бок и прикинул, смогу ли добраться до медблока, если тот окажется расположен значительно глубже. Уточнил:
— Ницше — это Смиренный Прислужник прошлого?
— Не совсем… — снова усмехнулся джинкина-там. — Впрочем, можно сказать, что почти.
А вот этот смешок Диктатиона меня отчего-то задел.
Я сел ещё удобнее, не позволяя удобному креслу поглотить и усыпить, и раздражённо покрутил на пальце заветное колечко названной сестры:
— Раз уж мы вскрываем фишки, умник, то напомни-ка ещё разок, с какого это перепуга мы создали вас/тебя именно таким?