– Мне не нужно стоять здесь и говорить больше того, что я говорил весь сезон, а затем ещё и на утренней тренировке. Сегодняшний вечер исторический.
Он подходит к тому месту, где сидит наш капитан, упершись локтями в колени и сцепив руки перед собой. Джон выглядит взволнованным, и когда тренер говорит, я слышу эти эмоции в его голосе.
– Вы не просто группа невероятно талантливых людей, вы ещё и мои подопечные. С некоторыми из вас я проработал несколько коротких месяцев, а с другими – годы. Но позвольте мне сказать вам вот что: я никогда не встречал более прекрасного человека или игрока, чем этот парень прямо здесь, – тренер наклоняется вперед и хлопает Джона по плечу. – Я видел этого парня в его лучшие и худшие моменты. Но ничто не подготовит меня к сегодняшнему вечеру, когда прозвучит последний звонок, и мы завершим одну из лучших карьер, которые я когда–либо видел.
Наш капитан делает глубокий вдох, чтобы собраться с мыслями, и принимает стойку.
– Мы завершим сегодняшний матч победой, потому что мы обязаны сделать это ради самих себя. Месяцы подготовки, а в некоторых случаях и годы совместной работы и совместных игр сводятся к этому — к трем двадцатиминутным перерывам, в течение которых мы выкладываемся на льду. Никто не остается в стороне, и каждый выкладывается по максимуму. Сегодня вечером мы не примем ничего, кроме победы, и мы дадим нашим фанатам именно то, чего они заслуживают — незабываемый вечер.
– Чертовски верно! – Джесси вскакивает на ноги и поднимает кулак в воздух.
Тренер Берроуз медленно кивает и направляется к двери.
– Я думаю, это всё, что нужно было сказать. Но я скажу вот что: я горжусь каждым из вас. И сегодня вечером я хочу отпраздновать это с вами в баре. А теперь раздавите их!
Он уходит под рев, который отражается от стен.
И прямо здесь последние остатки моих нервов покидают моё тело, полностью заменяясь непреодолимой потребностью обезопасить моих парней.
Пот стекает у меня по лбу и щиплет глаза.
Эта игра не похожа ни на одну другую. “Blades” не сдавались без боя, но и мы тоже. Я не готов к своему удалению, пропустив уже два гола, но когда мы доходим до последних нескольких минут третьей игры, у нас преимущество на один гол, и давление сокрушает меня, когда их центровой обрушивается на лед.
Зак ни за что не догонит его, так как он остался в центре поля.
Сосредоточься, Дженсен.
Фактически мы выходим один на один, и если мы уступим сейчас, то потеряем наше небольшое преимущество, снова открыв игру.
На самом деле все происходит у меня на глазах так быстро, но в моей голове Робинсон, центровой “Blades”, движется как в замедленной съемке. Я часами просматривал видеозапись матча, изучая его любимые приемы, прежде чем он забрасывал шайбу.
Он любит бить слева, но показывает, что делает это справа. Я знаю, что удар слева может быть его слабым местом, но ему нравится вводить вратарей в заблуждение.
Но не в этот раз; он делает именно то, что я ожидал, и забрасывает шайбу в верхний левый угол в стиле Кросби. Я готов, протягиваю перчатку, готовый поймать её и положить конец этому вместе с их мечтами о Кубке Стэнли.
Шайба с глухим стуком влетает в мою перчатку, и толпа взрывается.
На часах осталось всего тридцать секунд, их едва хватает для возобновления игры, не говоря уже о розыгрыше.
Джон подкатывается ко мне и хлопает по плечу.
– Да, чёрт возьми!
– Никогда не сомневался, – отвечаю я, мой голос дрожит так же, как мои колени. Я был в полном сомнении. Но им не обязательно это знать. Никому не нужно знать, что творится у меня в голове.
Это билет в один конец.
Кстати говоря. Я поворачиваюсь лицом к своей цели и настраиваюсь на финальную игру, но не могу не смотреть на нашу семейную ложу. Мама, папа и моя сестра Холли здесь. Но не их я ищу; У Холли и моей мамы черные волосы, а не светлые.
Рядом с ними брюнетка и рыжая, Фелисити и Луна. Но это не она.
Джон сказал, что она будет здесь. Но я ещё не видел её. А я искал каждую чертову минуту.
Самая большая игра в твоей жизни, Дженсен, а ты всё ещё одержим женщиной, которая ненавидит тебя до глубины души.
Жалко.
Игра возобновляется, но всё заканчивается, когда зрители отсчитывают последние десять секунд игры.
Снова победители Кубка.
В истинно сиэтлской манере резиновые рыбки дождем падают на лед, из–за чего кататься где бы то ни было практически невозможно. Я никогда раньше не видел столько народу и никогда не слышал такой шумной толпы, что у меня барабанные перепонки вибрируют от интенсивности.