Приоткрываю глаз, и в поле зрения медленно появляется очень разозленная британка. В пижаме и тапочках–кроликах она стоит там, уперев руки в бедра.
– Что я сделал не так? – спрашиваю я, морщась от пульсирующей боли в голове, когда сажусь прямо.
Она усмехается и передает мне стакан воды и две таблетки обезболивающего.
Я глотаю воду и таблетки, и медленно, но чертовски верно та ночь начинает возвращаться ко мне в виде смутных образов.
– Мы ходили к Райли, верно?
– Да, продолжай, – растягивает слова Фелисити.
Почесывая голую грудь, я протягиваю пустой стакан.
– Мне понадобится ещё немного жидкости, чтобы мой мозг заработал.
Выхватив стакан у меня из рук, она поворачивает кран и снова наполняет стакан, возвращая его мне.
– Хочешь, я объясню тебе, что произошло вчера вечером, Джей Джей?
Чёрт, Джон, должно быть, напуган до смерти девяносто процентов времени.
Я слышал это прозвище несколько раз и только от блондинки. Но от того, как ледяным тоном Фелисити произносит его, у меня бегут мурашки по коже.
Что, блядь, я наделал?
Я киваю один раз, прогоняя поднимающуюся желчь водой.
– Ну, с чего мне начать? Ты помнишь, как пригласил нас всех в клуб “Жара” после “Райли”?
Я киваю; да, я помню это, поскольку принял решение, будучи ещё трезвым.
– А ты помнишь, как объявлял, насколько пьяным ты планировал стать?
Я снова киваю.
– А текилу?
– Как я могу забыть, – стону я.
– А как насчет грудастой брюнетки, прижатой к тебе всю ночь?
Я вскидываю голову, чтобы посмотреть на неё.
– Да, Дженсен. Хотя она была частью твоего плана, верно?
Я не переспал с ней. Я бы не стал. Я больше не делаю этого, потому что это, блядь, бессмысленно.
– Я с ней не переспал.
– Я знаю, – её тон немного мягче. – Но это правда?
– Тебе придется ввести меня в курс дела. Это всё, что я помню.
– Это правда, что ты без ума от неё?
– Брюнетка? Я даже не помню её имени.
– Не брюнетка. Кейт.
Меня охватывает смущение. Что за хуйню я ей наговорил? Я провожу руками по лицу, но останавливаюсь, когда мою правую щеку начинает жечь.
Фелисити хихикает.
– Вот тут–то она и дала тебе пощечину.
Чёрт!
– Кейт?
– Нет, брюнетка. Она затащила тебя в темный коридор. Ты был совершенно пьян, поэтому я побежала за тобой, чтобы убедиться, что с тобой всё в порядке. Следующее, что я помню, это то, что она пыталась взобраться на тебя, но ты сказал “нет” и попятился. Затем невероятно хриплым голосом ты сказал ей, что “без ума от принцессы Кэтрин, даже если она меня терпеть не может”. И вот тогда она дала тебе пощечину и ушла.
Господи. Я назвал её принцессой Кэтрин.
– Значит, это правда?
Разжимая пальцы, которые всё ещё прикрывают мои глаза, я сосредотачиваюсь на Фелисити.
– Никто больше не должен знать.
Она задумчиво барабанит розовыми ногтями по столешнице.
– У меня нет секретов от Джона.
– Прекрасно. Никто, кроме вас двоих.
– Договорились.
– Я...да...чертовски одержим ею.
Руки Фелисити взлетают ко рту, когда она громко ахает.
– Я знала это.
Я опускаю руки, а затем втягиваю голову в плечи.
– Я не могу выбросить её из головы. С той ночи у Райли. Я ни с кем не был уже некоторое время, так как не интересует никто, кроме неё. Впрочем, это ничего не меняет; она меня ненавидит.
– Дженсен. Только что у тебя на коленях была Кейт, а в следующую минуту ты трахаешься с какой–то рыжей!
Качая головой, я зажмуриваю глаза, в висках всё ещё стучит.
– Лучшая подруга сестры.
– ЧТО?!
– Господи, не кричи, – я морщусь. – Всё не так. Она была пьяна, поэтому я проводил её домой. Конец истории. Но Кэтрин всегда должна быть права и решила, что я переспал с кем–то сразу после того, как она сказала мне идти нахуй.
Скрестив руки на груди, она недоверчиво качает головой.
– Она ещё больше разозлилась на тебя после прошлой ночи.
Становится только лучше.
– Что, по её мнению, я сделал?
– То же самое. Что ты переспал с другой женщиной, чтобы заставить её ревновать.
– Как будто на ней была майка Джесси?
– Вы двое невыносимы, ты знаешь это?
Я со стуком прислоняюсь спиной к кафельной стене и протягиваю стакан за новой порцией воды.
– Ага.
– Тебе нужно поговорить с ней. Если эта ледяная атмосфера сохранится и в день нашей свадьбы, я...
– Я знаю, – говорю я на выдохе. – Я знаю.