В комнате опять стало тихо.
– А какие у него могут быть мотивы? – поинтересовалась Фролих.
Бэннон поморщился:
– Из озлобленных бывших сотрудников мотивы так и сыплются, пока они ходят, дышат, разговаривают или просто существуют. Нам всем это хорошо известно, и все мы в свое время от этого страдали.
– А что вы скажете насчет отпечатка большого пальца? – возразил Стивесант. – У всех наших сотрудников берут отпечатки пальцев при оформлении на работу. И так было всегда.
– Наше предположение таково, что речь идет о двух преступниках. Мы полагаем, что тот, кто ставит свой отпечаток – просто союзник вашего бывшего сотрудника, того самого, который надевает перчатки из латекса. Поэтому мы и привыкли говорить «они». Мы почти уверены в том, что здесь работает команда. Но не оба они работали у вас. Мы не считаем, что вам мстят сразу два предателя.
– Значит, только один предатель.
– Это только наша теория, – повторил Бэннон. – Но говорить «они» принято, поскольку, скорее всего, тут действительно работал не один человек, хотя мы воспринимаем их как некое единое целое. Наверное, это происходит потому, что они владеют одинаковой информацией. Вот почему, когда я говорю, что у вас работал только один, то подразумеваю, что ваши секреты в любом случае известны им обоим.
– Но у нас очень сложная и большая система, – начал Стивесант. – И текучесть кадров тоже велика. Кто-то сам покидает нас, некоторых выгоняют. Одни с возрастом уходят на пенсию, а кое-кого даже приходится просить побыстрей отойти от дел.
– Все это мы сейчас проверяем тщательнейшим образом, – кивнул Бэннон. – Мы получаем списки интересующих нас лиц непосредственно из Министерства. Мы решили ограничиться периодом в пять лет.
– Это, наверное, очень длинные списки.
– У нас нет недостатка в специалистах, способных обработать такого рода информацию.
Никто ему не ответил.
– Извините меня, – вздохнул Бэннон, – никому не было бы приятно узнать, что проблемы вызвал человек, когда-то являвшийся коллегой. Но это единственное логическое заключение, к которому можно прийти. И эти выводы неутешительны, особенно сейчас. Преступники находятся в нашем городе, и они знают точно, о чем вы думаете и что собираетесь делать. Вот почему я настаиваю на том, чтобы вы отменили сегодняшнее мероприятие. Но если это действительно невозможно, то могу лишь посоветовать вам быть как можно более внимательными и проявить максимум осторожности.
Стивесант молча кивнул в наступившей тишине.
– Мы постараемся, – сказал он. – Можете на это рассчитывать.
– Мои люди приедут на место за два часа до начала церемонии, – пообещал Бэннон.
– А наши будут там еще на час раньше, – ответила Фролих.
Бэннон сдержанно улыбнулся, отодвинул стул и поднялся.
– Там и увидимся, – негромко произнес он.
Он вышел из конференц-зала и закрыл за собой дверь – совершенно бесшумно, но достаточно решительно.
Стивесант посмотрел на часы:
– Итак?
Они немного помолчали, затем дружно вышли из комнаты, проследовали в приемную, где выпили кофе, после чего снова вернулись в конференц-зал. Теперь каждый смотрел на то место, где совсем недавно находился Бэннон, словно он все еще присутствовал на собрании.
– Итак? – повторил Стивесант.
И снова молчание.
– Это было неизбежно, – подытожил выступление Бэннона босс. – Они никак не могли привязать к нам типа с отпечатком большого пальца, но второй, очевидно, все же когда-то работал у нас. Теперь в здании Гувера все наверняка улыбаются от уха до уха или тихо хихикают в кулачки.
– И все же: они правы или нет? – удивилась Нигли.
– Скорее всего, Бэннон не ошибся, – вступила в разговор Фролих. – Эти типы знают, где я живу.
Стивесант поморщился, словно где-то рядом невидимый рефери начал отсчет: раз!
– А каково ваше мнение? – спросил он у Нигли.
– Судя по той аккуратности, с которой они обошлись с конвертами, я тоже склонна думать, что это кто-то из своих, – отозвалась женщина. – Но меня волнует другое. Если они настолько знакомы с вашими методами работы, то почему не смогли предвидеть ситуацию, возникшую в Бисмарке? Они посчитали, что полиция направится к подброшенной винтовке, а Армстронг двинется к машинам, таким образом, подвергая себя непосредственной опасности. Но ничего подобного не произошло. Армстронг продолжал оставаться в мертвой зоне, а автомобиль сам подъехал к нему.
Фролих покачала головой.
– Нет, я полагаю, что они все поняли правильно. При обычных обстоятельствах Армстронг находился бы в центре поля, чтобы публика могла получше его разглядеть. Ну, чтобы политик как бы всегда оказывался в центре внимания. Как правило, мы не заставляем вице-президента жаться к изгороди. В самый последней момент было решено сделать все так, чтобы он оказался вблизи от церкви. Я основывалась на интуиции и расчетах Ричера. И при других обстоятельствах я, конечно, никогда бы не решилась на то, чтобы приказать водителю лимузина дать задний ход и въехать на газон. В этом случае существовала опасность, что колеса завязнут в грязи, и машина вообще не сможет тронуться с места. Представляете, как бы тогда ужасно все выглядело? Но земля промерзла и была достаточно твердой. Вот почему я решила импровизировать. Этого не мог ожидать никто, даже тот, кто проработал у нас долгое время. Поэтому мое решение оказалось для всех большим сюрпризом.
В комнате повисла тишина.
– В таком случае, теория Бэннона становится тем более правдоподобной, – подытожила Нигли. – Простите…
Стивесант кивнул.
– Два! – выкрикнул все тот же невидимый рефери.
– Ричер, ваше мнение?
– Не могу ничего возразить.
– Три!
Стивесант уронил голову, словно в его душе погасла последняя надежда.
– Но я не верю в это, – добавил Джек.
Стивесант воспрянул и прислушался.
– Я, конечно, рад, что они так внимательно изучают эту проблему, – продолжал Ричер, – поскольку ее надо исследовать со всех сторон, как я понимаю. Мы должны исключить все лишние варианты и возможности. Но они налетели на нее, как сумасшедшие. Если они правы, то в дальнейшем серьезно займутся этими людьми. Так что хотя бы одной задачей у нас останется меньше. Но мне все же кажется, что они понапрасну тратят свое драгоценное время.
– Почему? – насторожилась Фролих.
– Потому что я уверен в том, что ни один из преступников никогда не работал у вас.
– Так кто же они такие?!
– Мне кажется, они совершенно посторонние люди. Они старше Армстронга на несколько лет, от двух до десяти. Оба росли и учились где-то далеко, в сельской местности, где имеются приличные школы, а налоги не слишком высоки.
– Что-что?
– Вспомните все, что нам известно. Подумайте о том, что нам пришлось наблюдать. А теперь скажите мне, что самое меньшее вы можете припомнить из всего этого? Ну, самый, я бы сказал, незначительный компонент?
– Назови его сам, – попросила Фролих.
Стивесант снова взглянул на часы и покачал головой.
– Только не сейчас, – сказал он. – Нам пора идти. Вы расскажете нам об этом позже. Но вы уверены в своей теории?