Девчонок было трое, как и нас. Одна — очаровательно солнечная блондинка, другая — хрупкая кудрявая брюнетка, а третья больше всего приглянулась мне. Она очень напоминала Бриджит, только на четверть века моложе. Высокая, бледная и рыжая.
Наш интерес от троицы не ускользнул. Девчонки рассмеялись, блондинка поманила пальчиком, и остальные тоже оказались рады компании: присаживайтесь, парни!
Нас уламывать не пришлось.
— Учтите: светленькая моя!.. — шепнул Рики, забирая со стойки поднос.
Я не спорил, Линк тоже. Флэтчер всегда предпочитал «своих», негритянок — но раз эти девочки белые, то пускай подкатывает к брюнетке. Я-то выбор сделал сразу, не задумываясь.
— Я Ширли. — сказала блондинка прежде, чем кто-то из нас рот открыл.
— Мэнди.
— Эмбер.
Эмбер… «янтарь» по-английски, выходит. Очень подходит рыжей. Мы тоже представились.
— Сквер… это потому что ты квадратный? — спросила Эмбер.
— Именно.
— У тебя прикольный акцент. Кажется, русский?
— Ты угадала!
Знакомство завязалось очень легко. Рики, разумеется, сразу упомянул: мы футболисты. Девочки не удивились.
— Надеюсь, ты квотербек? — Эмбер подмигнула мне, потягивая газировку через трубочку.
— Нет… Рики наш квотербек. Я просто парень, который бегает с мячом.
— Это тоже здорово! Вот окажись ты кикером, я бы сразу потеряла интерес.
Ну, как без шуток про кикеров? Кикеры — это те, кто бьёт по мячу ногой, забивает «филд голы» и дополнительное очко после тачдауна. Такие парни частенько могут принести команде победу, но их участие в игре уж очень ограничено. Никогда не в центре внимания. Быть кикером — полный отстой.
Эмбер определённо нравилась мне больше остальных, и не только из-за типажа. Обтягивающие топики Ширли и Мэнди выглядели весьма сексуально, зато Эмбер носила футболку с лого Led Zeppelin. А если девушка любит рок — это ещё один огромный плюс!
Рики уже начал зазывать девочек на игру «Лепреконов», и тут выяснилось интересное.
— А мы как раз туда и собираемся.
— Да. Вы ведь играете с «Нечестивцами».
— Потому мы и приехали.
Вот это поворот!
— Так вы не местные…
— Точно, дружок.
— Подружки «Нечестивцев», выходит?
Ширли, Мэнди и Эмбер переглянулись. Захихикали.
— Подружки? Ну уж нет!
— Как видите, мы здесь одни.
— Просто мы любим футбол.
— И футболисты нам тоже нравятся.
— Но не только «Нечестивцы».
— Дело в том, что «Нечестивцы»…
— Но-но-но, Мэнди! Им лучше раньше времени не знать.
— Ну-ка, с этого момента поподробнее! — Рики ухватился за промелькнувшую деталь. — О чём нам не нужно знать?
— А что за школа Пикман, кстати? — Линк вспомнил о столь волновавшем нас всего-то полчаса назад вопросе. — Вы откуда вообще?
— Да, интересно. Мы нагуглили такую школу только в Массачусетсе.
Наши новые знакомые немного замялись: явно размышляли, какие подробности рассказывать стоит, а какие нет. Тем временем я наконец-то перестал прокручивать в голове картины того, что хотел бы проделать с Эмбер, и обратил внимание кое на что.
На деталь, которая то ли ускользнула из внимания раньше, то ли… только теперь проявилась? Как в баре El Baron осенью?
Всё дело в глазах. Как бы это объяснить… Одним словом, глаза у Эмбер и её подружек были не человеческие.
Я моргнул пару раз: мало ли, показалось… но нет. Вместо нормальных белых склер — зелёные, с узором жёлтых прожилок. И узкие вертикальные зрачки, клянусь: так и было. Это не глаза людей. Это змеиные глаза. Рики и Линк то ли не заметили ничего необычного, то ли не подали вида.
Мне же стало немного нехорошо. Как тогда, в баре…
— Да: школа Пикман — это Массачусетс. Мы оттуда.
— Город Аркхэм.
— Вы про такой не слышали, наверное.
Я точно не слышал.
— И почему команда из Аркхэма играет в Луизиане? — поинтересовался Рики.
— А почему бы нет?
— Вы что, против? Не рады, что мы приехали?
— Боитесь «Нечестивцев»?
— Никого мы не боимся! — возразил Линк, гордо задрав подбородок.
— И встрече очень рады, между прочим!
— Да-да. Приходите на матч: увидите, как «Лепреконы» разделают этих ваших «Нечестивцев»!
Наша бравада девушкам со змеиными глазами понравилась. Они музыкально рассмеялись, словно три колокольчика. Эмбер снова подмигнула мне. А потом облизнула губы, и тут я ожидал увидеть раздвоенный язык, однако обнаружил ещё более странное.