Протянула Лия букет красных роз черноусому человеку в кожаной куртке. Лицо у него было не русское: плосковатое, глаза с косинкой. Хмурый «пан козак» - начдив Ока Городовиков - неожиданно улыбнулся, показав крупные, почти как у лошади, белые зубы, низко нагнулся с высокого вороного коня, легко поднял девочку и, поцеловав, бережно опустил на землю. Хор трубачей грянул «Интернационал». Жители радостно закричали: кто - ура, кто - виват!
Вскоре, под городом Ровно, убили героя Олеко Дундича. Погиб он потому, что сам отказался от лошади «масти пророка Магомета», приносящей удачу и счастье. Так утверждали старые казаки.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1 Лимонка - ручная граната французского образца; «бутылочка» - русского образца.
Клод- Пьер Пажоль. Граф, дивизионный генерал
(3 февраля 1772, Безансон - 20 марта 1844, Париж)
Пажоль
Олеко Дундич
13 апреля 1896 года родился Олеко Дундич – сербский революционер, интернационалист, легендарный герой Гражданской войны. Умер: 8 июля 1920 г. (24 года), город Ровно
Олеко Дундич
.
В цирке Чинизелли
«Лошади знают, что такое дружба.
Они понимают, что такое разлука…»
Р. Казакова
Шотландец Гарри Гроу был учеником великого Филлиса (1) и выступал на манежах самых знаменитых цирков. После смерти учителя именно ему, Гроу, была присуждена в Барселоне золотая медаль лучшего наездника Европы.
В конце двадцатых годов он приехал на гастроли в Ленинград. Над главным входом старого цирка Чинизелли загорелся огромный пестрый транспарант «Мери и Гарри Гроу - высшая школа верховой езды».
Супруги Гроу привезли двух лошадей: изящную соловую кобылу Долли – липицианской (2) породы и прекрасного по экстерьеру, но туповатого в езде рыжего тракена (3) Ноти-Боя, строптивым нравом оправдывавшего свою кличку.
Мери Гроу «работала Шахерезаду». Оркестр играл «На персидском базаре». Пронзительно пели зурны, бубны выбивали бешеную дробь, и под грохот литавр, прыгая через барьер, закрытый пестрым ковром, стремительно вылетал на манеж огненно-рыжий конь под темно-зеленым чепраком, обшитым серебряным галуном, с бахромой и кистями, свисавшими ниже стремян. Седло и уздечка - в бирюзе, под подбородком - крашеный хной конский хвост!
Мери - смуглой француженке с острова Мартиники - очень подходил восточный костюм: белый тюрбан с огромным «бриллиантом», яркий полосатый халат, красные шаровары, зеленые сафьяновые сапожки.
На вид ей казалось лет тридцать. Кто же станет интересоваться точным возрастом женщины, если совсем недавно, в Чикаго, восторженные газетчики оценивали ее улыбку и зубы в «сто тысяч долларов»?
Она была третьей, а возможно, даже четвертой женой Гарри. Полтора года назад на афишах о ней писали: «Дженни Буль-форд - эквилибр на проволоке».
Ездить высшую школу - специальность трудная. Работа, только работа - ежедневная, без выходных, без праздников. Наездник не имеет права и болеть. Отдых лишь во время переездов из цирка в цирк, да еще летом недели две - три, когда лошадей «пускают на траву». Редкая женщина сможет долго выдерживать такой режим. Наверное, поэтому Гарри и менял жен чаще, чем лошадей.
С Долли он выступал уже пятнадцатый год. На высшую школу берут лошадей вполне оформившихся - не моложе четырех лет. К тому же липицианская порода - «позднеспелая». Года два занимает выездка. Правда, Джеймс Филлис делал это за полгода, но это был Филлис! Сколько же лет Долли?
Об этом Гарри никогда не говорил, как, впрочем, и о своем возрасте, отшучивался:
- Месье...- пардон, товарищи,- у женщин нет возраста. А ведь моя Долли тоже женщина?