— Благодарю.
— Теперь ты хвалишь меня.
— Нет, — ответила я. — Уверена, что твоё эго и так достаточно большое.
И снова в меня полетел попкорн.
— Для тридцати однолетнего мужчины ты иногда можешь быть очень незрелым, Питер.
— Для шестнадцатилетнего подростка ты можешь быть настоящим сорванцом, Адель.
Затем он улыбнулся. И я не могла не улыбнуться в ответ.
К сожалению, в этот момент вернулось его свидание. Мы сидели в тишине, уставившись на экран. Кино уже не казалось таким веселым, так как мы с Питом больше не шептались друг с другом.
Ночь среды. Настоящее…
После ужина сон не шёл. Я провалялась час, глядя в потолок, мысли крутились в голове. Жара давила на меня, подушка промокла от пота. Можно включить кондиционер, но я соскучилась по странным ночным звукам снаружи и запаха жасмина.
Наконец я сдалась и встала. Света с улицы было достаточно, чтобы не включать лампу. Переодевшись в купальник, я взяла полотенце и вышла на террасу, затем спустилась по задней лестнице. Над головой висела почти полная луна, и всё было идеально, мирно и тихо. Почти.
— Дерьмо! — Я закричала, увидев кого-то в воде. — Я не видела тебя.
— Так и задумывалось, — пробормотал он.
Сердце забилось сильнее. От страха как такого или от страха перед ним, я не знала.
— Ты бы предпочёл остаться в одиночестве или мне разрешено поплавать?
— Ты взрослая. Ты можешь делать всё, что тебе, чёрт возьми, хочется.
— И всё же это твой дом, — указала я. — Здесь я нежеланный гость.
— Ты точно не нежеланная.
— Ага… не убедительно.
Отлично. Я положила своё полотенце на деревянную скамью и подошла проверить воду пальцами ног. Немного прохладная, но не холодная. Усевшись на край, я осторожно опустилась в бассейн. Я тихо ахнула, когда вода дошла до моей груди и поднялась до шеи. Соски напряглись, но это неважно. То, что бикини не скрывало, было скрыто слабым освещением. Боже, как приятно на некоторое время забыть о жаре.
— Ты никогда не прыгаешь, — сказал он.
— Мне нравиться знать, во что я влезаю.
Он отплыл туда, где стояли стакан и бутылка скотча.
— Стакан только один, но я могу поделиться если хочешь.
— Скотч на вкус как задница.
Хихиканье.
— Безопасно ли пить и плавать в одиночку?
— Я знаю, с чем могу справиться, — ответил Пит. — Отчаянные времена требуют отчаянных мер.
Я точно была желанным гостем. Люди всегда думают, что юная любовь такая замечательная вещь. То, что нужно ценить. Но, по правде говоря, это отстой. Из-за первой любви, вы можете провести остаток своей жизни, ища черты этого человека в других…
Однако после реакции Шанти и слов отца, я практически забыла о покаянии в наших с Питом отношениях. То же самое касалось его раздражительности и нежелании двигаться дальше. С меня достаточно. Серьёзно. Всё. Кончено.
— Ох, иди на хуй.
— Что ты сказала?
— Знаешь, Пит, прошло семь лет, — указала я. Напыщенно. Без разницы. — Я вела себя как глупый ребёнок и я признаю это. Я много раз извинялась.
Он протёр лицо мокрой рукой.
— Ты действительно только что послала меня?
— Это смешно. Если ты не можешь попытаться простить или хотя бы притвориться, что забыл, я пойду спать на папин диван или куда-нибудь ещё. — Я направилась к лестнице.
— Ты не можешь разбудить отца и Шанти посреди ночи.
— Значит, посплю в машине.
— Ты серьёзно?
— Да. — Я поднялась на верхнюю ступеньку и остановилась, чтобы отжать волосы. — Жизнь коротка. И просто для справки, не похоже, что я вышла из этой ситуации без повреждений. Я потеряла своего лучшего друга и была изгнана из места, которое любила. Не похоже на хорошее времяпрепровождение.
— Детка, стой. — Он стоял у подножья лестницы, по пояс в воде. Я могла бы обойтись без представления, как хорошо он выглядит полуголым. Грудные мышцы, плоский живот, и буква V, ведущая в его шорты. Боже помоги, у него есть блядская дорожка. Мои сексуальные фантазии о нём итак были достаточно ужасными и без лишних подробностей, спасибо большое. Можно было подумать, что после стольких лет моё воображение переключилось на кого-то другого. Но мне не так повезло. Наверное, моему воображению не хватало фантазий. Словно мой мозг и влагалище застряли где-то очень давно. Он отпечатался на мне. Я и не могла это контролировать.
— Думаю, это большая часть проблемы, — сказала я. — Видишь ли, я больше не ребёнок.
— Ясное дело.
— Что? Разве я не должна была вырасти?
Затем он впился взглядом в моё тело, как будто оно его оскорбляло. Иисус. Бикини было не таким уж открытым.