— Я…
— Говори.
Но он молчал. Боже. Горькое разочарование затопило меня. Свинцовый груз, который я буду носить с собой всю свою жизнь, но я не заплачу. Он не заслуживает моих слёз и чувств. Больше никогда. Не говоря ни слова, я выскользнула за дверь и направилась обратно к дому папы и Шанти. Когда я выходила, за моей спиной послышался шёпот, но я его почти не слышала. Босыми ногами я пошла по асфальту. С меня достаточно боли.
— Подожди, — крикнул он позади меня. — Адель.
Я проигнорировала его, пробираясь через палисадник и огибая дом сбоку. Больше нет слов. Мы закончили. И почему, когда всё рушиться, такая прекрасная ночь, сияющая луна и мерцающие звёзды.
— Эй, — прошипел он, сдерживаясь. — Ты не можешь просто так уйти.
— Хочешь пожать руки? Обняться? Что?
— Не могла бы ты… — Он схватил меня за руку и остановил. Я стряхнула её.
— Всё кончено, Пит. Теперь мы пойдём разными путями. Вот как это работает.
— Ты спустилась с дерева?
Я пожала плечами, поднимаясь на первую попавшуюся под руку опору. Внутри я чувствовала себя такой глупой и опустошённой.
— Если бы они узнали, что я собралась к тебе после всего этого…
— Ты не полезешь обратно. Ты чуть не надрала мне задницу.
— Это две разные вещи. И говори по тише.
К счастью, окно было не слишком далеко от земли. Достаточно высоко, чтобы гарантировать, что я не буду выпрыгивать из окна в стиле ниндзя.
— Надеюсь, ты будешь осторожна, — сказал он.
— Надеюсь, ты уже свалишь.
Он фыркнул.
— Придурок, — пробормотала я, пытаясь удержать гнев. Это чувство намного лучше, чем печаль, грозившая затопить меня. Несмотря на то, что я уже много лет не лазила по деревьям, мне не составило труда добраться до ветки, ведущей к моему окну. Медленно и осторожно я двинулась к окну.
— Это просто нелепо, — прошептал он. — Ты снова пробираешься в дом отца посреди ночи, словно подросток.
— И это последний раз, когда я это делаю. Очень трогательно, правда.
Он молчал.
— В будущем, мы не будем друзьями, — сказала я, констатируя факты. — Мы будем никем друг другу.
— Не говори так.
— Предложи свой вариант.
Снова молчание.
Я села на ветку напротив своего окна, пытаясь придумать последние слова. Всё, что я должна сказать ему напоследок. Он стоял внизу, уперев руки в бёдра и смотрел на меня. Тогда я услышала треск и вдруг, всё, включая меня, упало вниз.
В два часа ночи в отделении скорой помощи было тихо. Они уже зашили порез Пита и диагностировали ему лёгкое сотрясение мозга. Он лежал на больничной койке рядом с моей. Большая часть его лица была белой, как простыня, но часть лба уже приобретала фиолетовые и серые оттенки. Рана рассекала левую бровь. Когда рана заживёт, она придаст ему лихой, плутоватый вид.
— Ты будешь выглядеть как пират, — сказала я ему. Потому что раздражающий до усрачки придурок нашёл свою награду. Какая ночь. — Женщинам нравятся шрамы. Это поднимет тебя на совершенно другой уровень. Вероятно, тебе стоит поблагодарить меня.
Он лежал с закрытыми глазами.
— Заткнись, Адель.
— Оба заткнитесь, — сказал папа, сидя в кресле сбоку. Даже несколько часов спустя на его усталом лице были отголоски гнева.
Шанти улыбнулась мне. Примерно час назад она перестала смеяться. Не то, чтобы она не беспокоилась о наших травмах. Но вся ситуация, казалось, забавляла её. Думаю, мы были лучше, чем реалити-шоу.
— Вы можете идти, — сказала медсестра, дружелюбно кивнув мне. По крайней мере, хоть кто-то со мной разговаривал.
Можно подумать, что я заставила Пита встать под веткой, а затем хитроумно организовала так, что ветка сломалась. Словно я заставляла бедного невинного человека пытаться поймать меня вместе с приличной частью дерева. Такая глупая идея. И не похоже, что я вышла из этого инцидента без повреждений. У меня была сломана локтевая кость, а это значит, что я ещё долго буду носить повязку на предплечье. По крайней мере, она была приятного синего цвета. Мама всегда поощряла находить позитив даже в самых запутанных ситуациях.
— Думаю, ехать в Сидней уже поздно, — сказала я, осторожно спрыгивая с кровати.
Папа хмыкнул.
— Ты полетишь. Я куплю билет.
— Спасибо, папа, — ответила я, тронутая проявлением родительской привязанности.
— Мне всё равно, если ты полетишь первым классом, — продолжил он. — Но ты улетишь сегодня. С меня достаточно. Чем раньше вы будете разделены, тем лучше и безопаснее для всех.
Пит просто хмыкнул в знак согласия.