- Значит, "отговорки"?
- Значит.
- И ты будешь настаивать, что "он хороший"?
- Буду.
Низко повисла пауза, в которой даже как будто похолодало. И вдруг:
- Ладно. Тогда сойдёмся на следующем: я переквалифицирую твоего придурка в свидетели, а ты переходишь к нам - на деле проверить свой настойчивый гуманизм.
- Но...
- Вот когда ткнёшься носом в собственную... кучу, когда утрёшь слёзки у тех, кого твои "хорошие" ограбят и изнасилуют, тогда и посмотрим. Давай, пиши рапорт - я из тебя сама следока буду делать. - И добавила-прихлопнула своё знаменитое на полвека:
- Не трусь, Марусь, ведь я Дубровская.
Людмила уже год занимала кабинет, освободившийся после поводов на пенсию своей легендарной учительницы, даже успела по-новому переоформить его панелями "под бук", сменив почти уже антикварную мебель, оставив на память лишь повидавший всякого стол, когда через порог робко, так же, как когда-то она сама, переступил высокий, какой-то солнечно пушистый, до воздушной прозрачности тщедушный стажёр.
Это был принц.
Ну, и что из того, что Игорёк на шесть лет младше, что он из Тальменки и рыжий? Она-то сразу поняла, что он - принц!
Молодожёны решили, что по разу съездят в "командировки", внесут первый вклад на ипотеку, и дальше уже смогут выплачивать за жильё из жалований. Первой в Чечню отправилась Людмила - ей-то не рисковать, отработает на пищеблоке, и заодно всё посмотрит - что да как? Хотя, конечно же, подруги оказались тут как тут - мол, как пить дать, она его потеряет, это, мол, баба может полгода ждать, а мужик по любому "уведётся". Но она-то знала, что Игорёк не "любой". Потому... потому, что она это знала только одна - он принц. А теперь и вовсе успокоилась: здесь оказалось совсем не так страшно, как представлялось. Войны нет, и, если выполнять все уставные требования, то не опасней, чем дома, с родными бандитами. Главное - дисциплина и аккуратность. А Игорёк у неё очень даже дисциплинированный.
Золотистые квадратики лука расплылись по поверхности докипающего рассольника. Смотря из-за стойки на сидящих за длинными столами одинаково обритых, одинаково загоревших бойцов, Людмила, не особо вслушиваясь, уже наверняка знала: кто, с кем и о чём сейчас говорит. Молодые, стайно кучкуясь у окон, подтрунивали над поочерёдно избираемой из своего же круга жертвой, и, засиживаясь до последнего, щедро делились, как всегда молодым кажется, таким уже богатым жизненным опытом. Старшие омоновцы, из повоевавших, садились по двое-трое и держались степенно, двигаясь нарочито неспешно, изредка перекликаясь "со своими" шифрованными недоговорками, только посвящённым понятными полуфразами, полунамёками. Офицеры вообще молчали.
А ещё их со Светланой окружала особая, плотно-услужливая вежливость, ну, прямо как в сказке про семерых богатырей. Всё подчёркнуто по-братски, и лишь чуть-чуть флирта, по самой грани заметного: вокруг пищеблока всегда толклись, вытанцовывая ритуальными кругами, как женихи-комарики над вечерней кочкой, многочисленные добровольные помощники. Но так, чтобы кто пристал или предложил чего - нет, такого не было. Пока не было. Комарики, они ж не нападают, они только приманивают самок.
ДЕНЬ ПЯТЬДЕСЯТ СЕДЬМОЙ.
Слабенький с утра, часам к десяти поток машин заполняет воздух над перекрёстком рёвом, выхлопами и пылью. Все с поводом и без повода перегазовывают, сигналят, разворачиваются только с тормозным визгом, подрезая и обгоняя справа, смело прыгают по колдобинам и ямам.... КАМАЗы, ЗИЛы, Газели... Сирены, сигналы... Жигули, волги.... Самые джигиты из джигитов выруливают по остаткам тротуаров....
"В Ставропольском крае, Степной район, совершено разбойное нападение. Похищена отара овец в кол-ве 1100 голов. Подозреваемые скрылись на 5-ти КАМАЗах и а/м ВАЗ-21099"... "Активизировать досмотр автотранспорта и граждан проходящих через КПП. Во время досмотра автотранспорта и граждан соблюдать меры личной безопасности"....
Сирены, сигналы, перегазовки и визг тормозов.... Солнце выжелтило всё небо, асфальт размяк, бронник как сковородка или вафельница, каска - скороварка. Ребята выливают прямо за ворот двухлитровую бутылку воды, но через пять минут уже совершенно сухие."Исключить формализм.... Проводить более тщательный досмотр автотранспорта и лиц, находящихся в нём...". Сотни досмотров и три-пять протоколов на день. Не густо. Хоть и не пусто.
С каждым днём нехорошее предчувствие вязко облепляло майора Гусева, всё плотнее обжимая плечи, давя в затылок. Впрочем, это нормально для военного человека. Даже, может быть, это и есть основной признак правильно выбранной профессии: бояться заранее, загодя, до того, как "это" должно произойти. Что "это"? А чья-то кровь и смерть. Двенадцать лет в ОМОНе, да из них десять Кавказских, закрепили проклятую необманывающую интуицию офицера страшным опытом "двухсотых" с непереносимыми вопросами матерей, криками вдов и глазами сирот. Поэтому Гусев суеверно благодарил судьбу за фору - за это мучительное время предчувствий, которое отпускалось ему на разгадывание заготовленного судьбою же ребуса. И если хватало логики, и он успевал просчитать направленность развития ситуации, то - бывало! бывало же! - ничего и не случалось. За неразгадку же приходилось платить всегда. Собой или кем-то.
То, что ночной обстрел был не идиотской вылазкой с целью попугать, это яснее ясного. Разведка боем? Да, десяток рассыпанных по зелёнке автоматчиков прикрывали выпускаемые почти наугад, для шороху, миномётные залпы. Да и снайпера обстреливали омоновские огневые точки со слишком большого для какой-либо результативности расстояния. Для реальных-то результатов чехам удобней было б атаковать базу со стороны старых гаражей, только оттуда, при наличии достаточного перевеса, можно в несколько минут вывести огнемётчиков вплотную к зданию и зажечь оконные одеяла-светомаскировки. И вот тогда-то отряду гарантирован всеобщий братский копец. Никакие фугасы не остановят.
Так что же они готовят? Сколько на смену прибыло сибиряков, им известно с первого дня: поимённый список отряда "духи" наверняка получили с момента его подачи в райотдел, караулы тоже отследили, и теперь вот "срисовали" план обороны.
"...соблюдать меры личной безопасности".... Это-то обязательно. Если ещё год назад, когда на ОКПМ из-за скапливающихся очередей для досмотра вспыхивали излишние страсти, базировавшимся рядом армейцам достаточно было выставить пару-тройку гранатомётчиков или просто повертеть над особо нервными пушкой, чтобы джигиты мгновенно успокаивались, то теперь русские в каждом споре вынуждены считать свои и чужие головы. Аргумент простой: кого больше? И всё чаще решали "...избегать конфликтов, не отвечая на провокации". Когда большие фуражки приняли решение о выводе вэвэшников из города, черти, кажется, даже не сразу поверили в такой подарок: не прикрываемые армейской бронетехникой и достаточным количеством солдатиков, милицейские КП, из реальной федеральной силы в на время придавленном девяносто девятым годом разбойничьем гнезде разом превратились в пункты декоративного присутствия. Город буквально на глазах набухал легализующимися после бесчисленных амнистий бандитами и убийцами. Главное, черти почувствовали моральный перевес, перестали бояться. И хотя изолированные друг от друга, оставленные армией, Российские ОМОНы и СОБРы своей редеющей сетью ещё пока продолжали выхватывать членов "бандформирований" и "бандподполий", но чаще довольствовались простыми гопстопниками и ворами.
"...меры личной безопасности".... В какую-то из предыдущих смен ребята крупно написали на стене над блокпостом "ОМОН - НЕПОБЕДИМ!", но сегодня это уже не предупреждение врагу, это уже заклинание для себя. Что для чертей вывести на атаку полтысячи стволов? Раз свистнуть. И тогда любому ОМОНу жизни на два часа, и никакая помощь не подоспеет: у комендатуры своих сил не хватит, а Ханкала для начала должна будет проверить достоверность сигнала, а уж потом, по результатам авиаразведки, штаб сможет принять решение об адекватности ответных действий....