— Это Милявская Харита Валериевна, нянечка моей дочери. Она была при ней, когда мой корабль был разрушен, а пассажиры и экипаж взят в плен. Харита утверждает, что Таша жива и находится в плену у херонцев.
Я хотела было возразить, что ни о каком плене не может быть и речи. Мы с Ташей почтенные гости, но никак ни пленники, но мне не дали и пикнуть. Канцлер, лишь на миг оторвавшись от разглядывания озадаченной меня, бросив на собеседника короткий удивленный взгляд при упоминании моего имени, произнес:
— Значит, жива…
— Да, жива! — в голосе Феспесия мелькнуло торжество, но мне показалось, что лаллан словно бы говорит не о Таше.
— Какие удивительные игры играет с нами судьба! Всякий раз удивляюсь. Особенно, когда теряешь надежду, она приносит тебе на блюдце приятные и поразительные сюрпризы там, где ты меньше всего этого ожидаешь… — снова мне почудилось, что говорили не о дочери господина Кирияс Ясу.
— Да-да! Так и есть! Просто удивительно!
— Я рад за тебя, Феспесий. Где она? Ее нужно вызволить? Тебе предоставить в поддержку пару кораблей? — лаллан приблизился заинтересованно к экрану.
— Нет. У меня сейчас на борту делегация херонцев. Они хотят переговоров.
— Херонцы у тебя на борту? Хотят переговоров? — удивленно вскинул брови Канцлер. — Взамен они вернут тебе Ташу? Таковы их условия?
— Нехаршон, они говорят здраво, и их предложение стоит твоего внимания. Я гарантирую тебе, — с апломбом воскликнул Феспесий.
Канцлер с сомнением хмыкнул и откинулся на кресле, продолжая внимательно рассматривать мое лицо, словно хотел в чем-то убедиться. Думал он достаточно долго, потом, наклонив голову, спросил именно у меня:
— Твое имя Милявская Харита Валериевна?
— Да, — озадаченно кивнула я.
— Ты не меняла фамилии?
Я замялась…
— Это имя было дано мне при рождении на Земле.
— Имя твоего отца случайно не Милявский Валерий Харитонович?
Вот тут я потрясенно уронила челюсть и уставилась на правителя Лаллы. Что угодно, но такого вопроса я абсолютно не ожидала. Вместо ответа я лишь отрывисто кивнула. Получив ответ, именитый лаллан вновь повернулся к Феспесию и твердо произнес:
— Я согласен на эти переговоры с двумя условиями. Первое — должен присутствовать сам Император Януарий. Второе — эта девушка должна быть незамедлительно доставлена на мой корабль.
При упоминании второго условия я услышала, как позади загремел падающий стул и послышалось недовольно рычание. Канцлер этого не видел, но я вздрогнула от неожиданных звуков. Оглянуться побоялась.
— Хорошо, — кивнул Феспесий, — я сообщу тебе через некоторое время результат.
— У меня есть время, но оно не резиновое. Сообщи ответ как можно скорее, — с нажимом ответил Канцлер и отключился.
Как только погас экран, я обернулась. Возле стола с грозно поднятым подбородком, согнув пальцы в хвате, Иеракс недовольно смотрел на погасший экран. Опрокинутый стул лежал у его ног. За ним, схватив за руку, стоял Сибот и что-то едва слышно говорил на ухо.
— В чем дело? — удивился Феспесий.
— Харита… — начал было сопротивляться мой свекр.
Я видела, как двинулся в останавливающем жесте Зошек. Как качнулся Сибот, желая возразить. Как вытаращился на Главу Рода Фидмин Збишек. Но опередила всех я, решительно сжав кулаки:
— Я пойду! — Иеракс осекся, непонимающе сблизив брови.
Я, плавно двигаясь, подошла к нему, заглянула решительными глазами ему в глаза и твердо продолжила, останавливая возражения:
— Я должна пойти. Это условие Канцлера. Со мной будет все хорошо. Ведь я среди своих…
Иеракс еще сильнее нахмурился:
— Своих?!
Положив ладонь ему на грудь, я тихо произнесла:
— Ведь вы же понимаете, что это — правильно. Не ставьте крест на переговорах.
Он вздрогнул, но его остановила крепкая рука Сибота на его плече:
— Она права, Иеракс. С ней ничего здесь не случиться. Зенон должен понять тебя.
Внутренний негодующий рык послышался из груди Главы Рода Фидмин, но он отступил, когда благоразумие взяло верх над инстинктом. Я знала, что он считал меня членом своего Рода, своей стаи, своей семьи. Поэтому оставить меня здесь, на этом корабле было против его природы, но благоразумие в данный момент говорило, что я должна остаться. Зошек шагнул к нему и уверенно произнес:
— Иеракс, это лишь на время. Сейчас важно добиться переговоров. От этого зависят миллионы жизней. Держи себя в руках.
Жилы заиграли на щеках Главы Рода Фидмин. Ноздри широко раздулись, а глаза гневно расширились. Потом он развернулся к Феспесию и низким ровным тоном с угрозой произнес:
— Ее жизнь в твоих руках. Если что-нибудь с нею случиться, я потребую у тебя душу! И тебе не скрыться даже на краю Галактики!
Господин Кирияс Ясу изумленно вскинул брови. Для него, наверное, было странным слышать подобное от херонца, представителя расы, мало терпящих чужих. А ведь, по его мнению, я была для херонцев пленницей, то есть чужой.
— С ней ничего не случится, — достаточно сдержано ответил хозяин корабля. — Это я вам обещаю. Пока с моей дочерью все хорошо, никто не пострадает.
Иеракс шагнул к выходу, бросив через плечо:
— Император будет на переговорах в ближайшее время. Я гарантирую это. Ответ будет скоро.
Потом, пристально посмотрев на меня, он скоро покинул конференц-каюту. За ним быстро последовали остальные. Последним уходил Сибот, на прощанье положив теплую ладонь мне на руку и шепнув:
— Спасибо тебе, девочка. Ты не представляешь, как твой поступок неоценим не только для нас, но и для двух Квадрантов.
Я провела их застывшим взглядом. Вслед за гостями поспешил вооруженный эскорт, желая сопроводить дипломатическую делегацию к челноку. А в голове у меня мелькнула мысль: Зенон бы не оставил меня. Как хорошо, что в этот момент на переговорах был именно Иеракс. Ему хватило благоразумия сдержаться.
Каюта опустела. В ней остались только я и господин Феспесий. И в этой пустой тишине я слышала, как бешено бьется сердце у меня в ушах, как шумит кровь в жилах и порывами шумно вырывается из груди дыхание. Неужели все это произошло на самом деле?
— Странно как-то все вышло, — далеким эхом до меня дошли слова стоящего рядом мужчины. — Странно и очень неожиданно.
Я повернула к нему голову в ожидании объяснения, но он никак не прокомментировал свои слова. Вместо этого спросил:
— Ты не голодна?
— Я? — переспросила я, как будто в помещении еще кто-то был.
— Ты.
— Нет.
Феспесий смотрел на меня и улыбался. От этого его курносое лицо стало теплым и добрым.
— Присядем? Пока мы будем ждать ответа от херонцев, я бы хотел узнать все о Таше, — увлекая меня на стоящий у стены диван, заговорил он. — Как вы выжили? Где вы были? Как могли убедить херонцев? Хорошо ли вас кормили?
Потом посыпалась просто туча вопросов. И я отвечала. Вяло и рассеяно отвечала, постоянно умалчивая о том, какой статус я приобрела на Керкире и в обществе херонцев, о Зеноне и всем, что произошло со мной за эти последние насыщенные до предела дни. Было такое ощущение, что я прожила за несколько недель целую жизнь.
Удовлетворившись, что с дочерью обращались как с почетным гостем, Феспесий откинулся на спинку дивана и на некоторое время смолк. Тут в каюту для переговоров вошел один из офицеров экипажа и сообщил:
— Из гиперпространства вышли хучуорские корабли.
— Отлично, — торжествующе расплылся в улыбке хозяин корабля как человек, получивший от жизни все.
— Только… — тут же обломал его офицер.
— Что там?
— Они не выходят на связь ни с каким кораблем Союза. Просто зависли в Космосе рядом и сохраняют радиомолчание.
— Странно… — нахмурил лоб Феспесий. — Херонцы на связь еще не выходили?
— Нет. Они тоже молчат. Уже прошло два часа, как они покинули корабль.
— Подождем, — поджал губы хозяин корабля. — Принеси нам кофе.
— Слушаюсь, сэр, — ответил тот и сразу удалился.
Феспесий некоторое время отрешенно смотрел в сторону обзорного окна, где хорошо было видно часть союзных кораблей Флота. В основном это были серповидные корабли геканов и хоритов, а также диски лалланов. Их стальные обшивки ярко блестели в свете ближайшей звезды-гиганта на черном фоне бескрайнего космоса.