Едва выйдя из самолета, ты чувствуешь, как сразу промокла на тебе рубашка. Жаркий влажный воздух как бы замедляет движения, здесь неторопливые носильщики, неторопливые работники аэропорта. В этом климате, кажется, предосудительно делать резкие движения и изображать бурный темперамент. Единственное спасение для чужеземца — гостиница с ее кондиционерами.
Говорят, филиппинская природа щедра. Никто не будет спорить. Только нам, «которые чуть-чуть с севера», она кажется скуповатой. На самом деле, ну что за природа, если у нее зимой снега не выпросишь? На Филиппинах не знают, что такое снег. Зато хорошо знают, что такое дождь, или, точнее, что такое ливни. Тут нет привычных представлений о смене времен года, нет весны, лета, осени, зимы. Есть только два сезона: сезон, когда льют дожди, и сезон, когда они тоже льют, но не так уже сильно. Филиппинские острова продуваются во всех мыслимых и немыслимых направлениях океанскими ветрами. Дыхание океана, обильные осадки, плодородная почва — это та самая комбинация, которая создала редчайшие растения, овощи и фрукты, неведомые на других широтах. Заглянув на рынок, вы найдете на чистых, аккуратненьких лотках плоды, напоминающие груши, яблоки, лимоны и апельсины, но на самом деле не являющиеся ни тем, ни другим, ни третьим, ни четвертым. Я сделал попытку записать названия некоторых из них, и продавец, возле которого собралось несколько любопытных, искренне удивился тому, что есть края, где не знают этих овощей и фруктов, «которые растут в каждом дворе».
Здесь богатая земля, щедрое небо, работящий народ. Кажется, живи, радуйся, где еще в мире такая благодать?
Только далеко не у всех рис на каждый день да крыша над головой каждую ночь.
По вечерам высыпают на улицу целыми семьями, ужинают прямо на тротуаре и на тротуаре же ложатся спать: под голову — старый журнал как подушку, на себя — газету как простыню. Ложатся поздно, встают на заре. Стар и млад отправляются на работу, чтобы вкалывать на полную железку. Здесь нет выражения «вкалывать», но я думаю, что именно этот глагол наиболее точно определяет отношение филиппинца к делу. Если он работает, то работает от души и с улыбкой, всего себя отдает работе… с тем, чтобы через много лет, накопив деньги, получить крышу над головой.
Сегодня по телевидению будет показана шестнадцатая партия. Семнадцатую, восемнадцатую и девятнадцатую нам, по идее, суждено посмотреть в самом Багио. Двадцатую должны застать на обратном пути, в Сингапуре, который три раза в неделю отдает одну из своих телевизионных программ соревнованию в Багио.
На телеэкране крупным планом доска и две фигуры, склонившиеся над ней.
Знакомое лицо чемпиона. И с трудом узнаваемое лицо претендента. Нервически поводит плечами: нажав на кнопку часов, порывисто встает из-за стола, а когда надо записать чужой ход, резко хватает ручку.
Он мало напоминает того Виктора Корчного, которого я помню.
Несколько лет назад в Центральном шахматном клубе была развернута выставка картин казанской художницы Галины Ивановны Сатониной. Все ее работы были посвящены одной теме — шахматам. Многократная чемпионка Татарской АССР постаралась оживить фигуры, наделить их своими судьбами и характерами, связать их с теми, кто повелевает шахматным войском. Серия «Портретов» — это вся гамма чувств, которые испытывает за доской шахматист. Вот их название: «Упорство», «Непримиримость», «Презрение», «Ярость». Хотя, если признаться честно, мне не казалось раньше, что это главные чувства, которые владеют человеком за доской. Не казалось раньше. До Багио. А в Багио нельзя было не вспомнить об этих работах. И их названиях. Они выражали настроение чемпиона мира и его отношение к противнику.
Смотрю на Корчного и вспоминаю слова прекрасного советского режиссера Романа Кармена. Автор киноэпопеи «Великая Отечественная», созданной советскими и американскими кинематографистами, сблизился в годы работы над фильмом с интересными людьми и незадолго до кончины написал:
«Без друзей жить незачем. Но, впрочем, такие люди, которые сосут лапу в одиночку, все-таки еще находятся, но я их не понимаю. А зачем, собственно, жить, если не с кем разделить радость или горе?»
Кто друзья Корчного? С кем он делит радость или горе? Нет таких. Есть люди, которые готовы разделить с ним доллары, или фунты стерлингов, или марки, но не радость, но не горе. Кто друзья? Это Лееверик, имеющая за плечами немалый антисоветский стаж, которой ныне доверено защищать интересы Корчного (как она это делает, мы еще узнаем)… Известный аргентинский гроссмейстер, приезжавший консультировать Корчного и получавший гонорар чуть ли не за каждый предложенный им вариант. И еще маленькие глазастые подвижные филиппинцы-телохранители, о которых пишут манильские газеты и которые, как говорят, прошли специальный курс каратэ. Это — друзья?