Так вот, готовили атлета к стартам бесхитростно и прямолинейно. Большинство тренеров было твердо убеждено, что спортсмен обязан подчинить все мысли грядущей победе, а «всевозможные мероприятия», как-то: кино, экскурсии или концерты, от вышеназванных мыслей отвлекающие, должны быть на время забыты.
В это, например, самым искренним образом верил и руководитель нашей олимпийской конькобежной команды. И приложил немало усилий для того, чтобы изолировать своих от «безответственных» хоккеистов, которых тренеры время от времени вывозили в город на развлекательные фильмы. Ничего хорошего это, по убеждению нашего руководителя, принести не могло, о чем он несколько раз заявил на общем собрании команды.
Хоккейные наставники слушали речи и посмеивались. У них были свои проверенные жизнью способы разрядки. То были достаточно стойкие в своих убеждениях люди, и что-либо менять в системе подготовки к главным матчам Олимпиады они не собирались, вполне разумно отвечая: пока мы руководим командой, будем это делать так, как считаем нужным. На том разговоры закончились.
Так вот, как-то раз под вечер к хоккейному тренеру А. И. Чернышеву пришел один конькобежец и взмолился:
— Сил больше нет, Аркадий Иванович, не могу… Только и разговоров, что об ответственности да о предстоящих стартах. Надоело не могу сказать как. Взяли бы меня хоть раз в кино.
— Я бы рад, голубчик, — ответил Аркадий Иванович, — да только вчера ваш руководитель снова заявил, что мы показываем плохой пример. Как же я возьму тебя? Тем более что он распорядился внимательно осматривать автобус, чтобы, не дай бог, никого из ваших в нем не оказалось.
— Тогда хорошо. Вы ничего не слышали и ничего не знаете. А ваши ребята обещали помочь. Вы… это самое… возражать не будете?
— Нисколько. — И, улыбнувшись, добавил: — Только смотри не попадись, а то и мне нагорит.
— Это уж будьте спокойны, не попадусь.
Гораздые на выдумку хоккеисты научились прятать своего гостя в автобусе так, что сам черт не нашел бы. К сигналу отбоя любитель кино успевал оказаться в кровати. Такие подпольные выезды повторились несколько раз.
И случилось так, что наш конькобежец взял первое место на Олимпиаде (бывала такая счастливая пора!). Его радостно возбужденный, целованный-перецелованный шеф разыскал на трибуне А. И. Чернышева, не поленился, поднялся к нему и торжественно вопросил:
— Ну что я вам говорил, Аркадий Иванович! Кто был прав? Взял бы он первое место, если бы катался с вами?.. Теперь понимаете, как надо готовить человека к соревнованию?
— Теперь понимаю, — улыбнулся одними только глазами Аркадий Иванович. — Вы были абсолютно правы. Вы даже не подозреваете, до какой степени правы…
Между прочим, и хоккеисты тоже стали чемпионами той Олимпиады.
Мнение о психологической подготовке к соревнованию экс-чемпиона мира Тиграна Петросяна:
— Мне кажется, что в любом виде спорта — от хоккея (наш разговор проходил в дни венского чемпионата мира по хоккею 1967 года) до шахмат — сегодня может побеждать не только первоклассный исполнитель, владеющий секретами мастерства, но и прежде всего боец, способный настроить себя на поединок и отдать ему все, что он имеет. И что-то еще сверх того. Говорят, что японское «дзюдо» переводится как «победа умом». В моем представлении, победа умом, и сердцем тоже, — это способность показывать лучшие свои качества не в тихих домашних соревнованиях, а в испытании сил на самом высоком уровне.
У нас в спортивных репортажах нередко можно прочитать, — продолжал Тигран Вартанович, — вот какой молодец спортсмен Н., какая у него воля — спокойно и крепко спит перед самым трудным соревнованием, и это помогает ему одерживать победы. А я знаю спортсменов, которые плохо, очень плохо спят перед важной партией. Мало того, достаточно хорошо знаю одного шахматиста, который ночью перед такой партией спит два-три часа, мучается, переживает, а не может иначе. А если спит спокойно, то у него на следующий день не очень хорошее настроение, его гложут предчувствия и нет обычной уверенности в себе.
— Тот шахматист не обидится, если вы назовете его имя?
— Думаю, что не обидится. Его зовут Петросян. Повторяю, меня не страшит такая привычка. А может быть, во время нервного подъема моральные силы начинают работать особенно интенсивно?
Другое дело, когда спортсмен лишен спокойного сна из-за неприятных переживаний. И слово тренера и его интонации должны преследовать одну цель — создать хорошее настроение у ученика, помочь ему поверить в свои силы… сделать так, чтобы спортсмен был доволен собой. Благожелательность и дружелюбие должны быть главным оружием тренера. Требовательность — второстепенным. Хотя многое зависит от того — кто тренер и кто ученик. Если бы можно было измерить какими-нибудь единицами благожелательность и дружелюбие тренера, я бы сказал: чем больше таких единиц получит спортсмен, тем лучше он будет играть.