При мысли о последнем я взвыла.
Люди вокруг смеялись. И, кажется, показывали на меня пальцами. Может потому что надо мной загорелась огромна неоновая стрелка?!
Я побежала, размазывая тушь и сопли, не представляя даже, как теперь должна выбираться из этой ямы. В голове стучала лишь одна идея — надо сказать Женьке. И он что-нибудь придумает! Забьет дракона, то есть декана, и мне не придется ходить в ту страшную комнату…
Я неслась коридорами, надеясь найти пустую аудиторию, чтобы немного прийти в себя. И нашла. Не совсем пустую.
Из полуоткрытой двери доносились голоса, и несмотря на состояние аффекта, я распознала чьи и замерла с занесенной ногой.
— Меня бесит эта дура в розовом, с которой ты все время общаешься, — немного растянутые гласные и томный, низкий голос. Я знаю его, несмотря на то, что девушка учится в совершенно другой группе. Еще одна звезда нашего универа, из тех что умницы, красавицы и комсомолки, в том смысле, что дочки партийных работников.
Всегда мне не нравилась.
— Зато не приходится ходить на лекции и есть время на тебя. На нас, — с придыханием. И этот голос я тоже знала. — К тому же она так забавно вьется, как кучерявая собачонка, вокруг ног, нам с парнями есть хоть над чем поржать.
Поржать. Над кучерявой собачкой. Понятно.
И пусть у меня розовые затычки в ушах, я слишком хорошо понимаю, о ком они говорят.
— Ты должен быть осторожнее, а то я ревну-ую, — капризно продолжала будущая королева.
— Все, что хочешь дорогая, — звуки противных чмоков. — Мне не нужна эта перезревшая девстенница.
Перезревшая?!
Я была в таком шоке, что невольно двинулась, нажала на дверь и ввалилась в аудиторию. Вся как есть — зареванная, бледная и, наверняка, в красных пятнах.
Женя. И правда он. И крашеная блондинистая дрянь — то, что она не натуральная блондинка, я знала от знакомого парикамахера.
— Эм, Ликуся?
А я даже сказать ничего не могу.
Лицо полыхнуло, а в голову ударила волна чего-то такого, чему я даже не могла дать названия.
Ненавижу!
Я выскочила из аудитории, проклиная предателя, собственные чувства и всю эту идиотскую историю — и идиотский универ, и родителей, и природу, а в голове вспышками проносилось нелестные эпитеты в мою сторону, сцены в столовой, сдавленные смешки «доброжелателей», которые я не замечала.
Сволочи!
Я должна им отомстить и мстя моя будет страшна!
Я застыла посреди коридора, раздумывая, какая мстя будет лучше — электропила или асфальтовый каток — как услышала:
— Анжелика? — Витя. Взялся же откуда-то.
Опять этот маньяк меня преследует — он с самого первого дня смотрит на меня, как на богиню на пьедестале, наверное и не подошел бы познакомиться, если бы не учились в одной группе.
Я уж было по привычке отмахнулась и пошла прочь, вспоминая знакомые названия режущих агрегатов — зря что ли у меня у дяди лесопилка — как вдруг замерла.
Медленно повернулась.
Витя.
Мелкий, щуплый — так это накачать можно.
Близорукий — операцию делают.
Да и пластическая хирургия сейчас на высоте…
Я улыбнулась изо всех сил:
— Витюша-а…
Витюша замер. И отшатнулся. Наверное он из тех эксгибиционистов, что никогда не рассчитывают на ответ жертвы. Ничего. Привыкнет.
Я нависла над ним — ростом он конечно не вышел — и пропела:
— Мне та-ак нужна твоя помощь…
Сглотнул. Дернулся было бежать, но я уже схватила его за рукав. Пару предсмертных трепыханий и вот он уже поник и пролепетал:
— Как… я могу тебе помочь?
Все. Клетка захлопнулась.
Не прошло и месяца, как он предложил мне руку, сердце и прочие органы.
А я, не будь дурой, точнее будь, согласилась.
А потом обнаружила себя стоящей в родном ЗАГСе в шикарном платье и собиравшейся окончательно и бесповоротно испортить свою многообещающую жизнь.
Глава 3, в которой я обнаруживаю себя в месте-которое-нельзя-называть. Потому что названия не знаю
Фырк.
Фырк. Фырк. Иго-го-о…
Странные звуки возникли в моей голове и заставили ту оторваться от земли. Или на чем там голова лежала.
Хотя очнуло меня не это. А вонь. Похоже именно та, что от производного фырк-фырков и иго-го.
Я смутно подумала, что странная какая-то у нас в городе канализация, раз недопегасы бродят и гадят, а подо мной что-то холодное и твердое, а не… Наоборот, короче.
И села. А потом смогла протереть глаза — даже не хотела догадываться, что такого я счищаю с них — и поднять в голову.
Хм, я в канаве? Землистые стенки с пучками не слишком чистой травы, камни и…
В общем, то, что воняло.
Так значит мне показалось, что я в люк провалилась? На самом деле шмякнулась в канавку? Что ж, все к лучшему. Из канавы проще выбираться.
Кряхтя, как древняя кляча, я распрямилась, убеждаясь, что ничего себе не сломала и…
Ой.
Дальше я уже не могла думать, а только смотрела, открыв рот.
Грязная, местами мощеная дорога. Вот вообще не асфальт. Неказистые каменные домики, наклоненные то вправо, то влево — у них как-будто не было никакого остова и оттого их перекосило от первого же порыва ветра. Спешащие по деревянному настилу люди — весьма многочисленные, кстати. И, конечно, повозки с лошадьми. Всадники с лошадьми. Просто лошади
— Какая реалистичная галлюцинация, — восхищенно пробормотала и принялась еще более жадно осматриваться. Вот очнусь в реале, опишу все, что видела и стану великой писательницей! В книжных магазинах ко мне будет выстраиваться очереди за автографом, а сволочь Евгений еще десять раз пожалеет, что не заметил всех моих выдающихся талантов!
Я улыбнулась, вдохновленная перспективой.
И домики-то стали вполне себе симпатичными; и уклон-то у них явно сделан с каким-то умыслом, потому как хаотичность только на первый взгляд была хаотичной, а на второй — вполне упорядоченной. И двери выкрашены в яркие цвета, а на окнах не какой-то там бычий пузырь, а вполне себе чистые стекла
И коняшки ужасно милые, а разнообразная публика одета вовсе не в обноски, а в яркие сюртуки, костюмы, юбки, блузки.
И цветочки везде посажены с кустиками, а далеко виден холм, покрытый лесом, а на нем совсем уж грандиозное строение возвышается — настоящий каменный дворец. Или замок — я их сильно не различаю.
Повернулась в противоположную сторону, ту, на которую у меня до этого смотрела спина
Там тоже все было в порядке — лесочек, поля, разбросанные по этим полям хижины.
Окраинка ты моя.
О канаве я думала уже почти нежно — видимо, привыкла к запаху. Да в конце-то концов, должно же была быть этом чудесном галлюциногенном мире что-то, что связывает меня с реальностью. Такой крючок, за который хорошенькая рыбка, то есть я, зацепится и вернется в реальность.
Логично ведь, что таким крючком станет местный водоканал и дождеотвод?
А я ведь и не думала, что такая практичная. Даже немного погордилась собой — ни радуг тебе и прозрачных арок, ни поющих единорогов, а вполне конкретное и логически выстроенное место. Не такая уж я и блондинка. Гордо задрала голову и…
Тут же получила в нее чем-то сильно пахнущим.
От неожиданности я ойкнула и чуть не села снова, едва удержавшись на ногах.
— Поешь, оборванка, — раздался возглас, и я обратила внимание на уезжавшую дальше телегу, из которой в меня чем-то и кинули.
Косточкой с налипшим на нее мясом.
Хм, про оборванку, это они же не мне? Я — хозяйка этой Вселенной, а не оборванка! Сердито отбросила подальше кость и насупилась. Все, погостили и хватит.
Сон-сон, уходи!
Не уходит.
Ущипнула себя. Поняла что больно. Какая-то прям реалистичная галлюцинация… Но не сидеть же в канаве, в самом деле! Я кое-как выползла на уровень мостовой, шарахнулась от лошади, которая шарахнулась от меня, и тут же получила по спине кнутом.
— Не стой на месте, отребье!
Завизжала, и кинулась прочь.