Выбрать главу

Я приготовилась ждать.

Спустя час за мной и правда пришли и проводили в кабинет, где сидел усталый седовласый мужчина, представившийся лердом-дознавателем.

Понятное дело принялся расспрашивать, кто я и почему оказалась здесь. А я, понятное дело не желающая в психушку — вот встречу принца, ему все и расскажу — повторила печальную историю про сиротку, которую обманул и бросил жених и про то, как тяжко мне без крова над головой и за отсутствием сбережений. Лерд кивал и сетовал, но видно было — верил. А может какой детектор лжи у него был встроенный.

Я поднапряглась, вспомнила чем начинаются все книги и спросила робко:

— Может меня… в Академию магии? Там ведь и комната, и стипендия положены…

— В трактир пойдешь? Посудомойкой? — прервал мои попытки улучшить собственную жизнь жестокий человек. — С той стороны заставы трактир есть, там вечно персонала не хватает — девки чуть поработают, как замуж выходят или с проезжающим исчезают. Дорога — то тут оживленная, до столицы до самой идет… Матрас тебе выделят, как и монету. Только первые две деньги деревенским придется отдать, обидела ты их.

В мозгу отпечаталось только «замуж» и «столица», и я радостно кивнула.

Дознаватель облегченно вздохнул и снял с меня браслет.

А я встрепенулась:

— Ой! А как же моя темная магия? Не опасно?

— Да какая там магия, — он покачал головой и подтолкнул меня к двери. — Я сразу увидел — нет в тебе ничего. Ступай прочь. Эй, Гал, проводи девочку до «Пожрани», пусть ее к себе впишут, только зарплату за первую неделю переведут в дело о штанах.

Нет магии?! Я сердито посмотрела на закрывшуюся за мной дверь. Потом не менее сердито на юнца, которому меня перепоручили.

А потом расслабиоась.

Видимо, мой уровень настолько высок, что простой дознаватель даже не видит её.

И радостно потопала в сторону трактира.

Глава 5, в которой я встречаю наконец единорога

— Анн, быстро сюда!

Ну вот разве можно так сокращать мое имя?!

Вздохнула.

Можно.

Потому что хозяин таверны «Пожрани» — ударение на «о» — Лютик Спайс мог все, а потом еще сверху. Но надо отдать ему должное, платил вовремя. Кормил. Выдал серые тряпки, которые стали моими платьями. А когда на меня однажды позарился заезжий торговец и схватил своими лапищами за похудевшую от волнений попу, аккуратно так всадил разделочный топор в стол, как раз возле лапищ. Ничего не сказал, но торговец тот потом сидел тише воды ниже травы. И даже ночевать не остался.

Трактирщика уважали. Еще и за трудолюбие и стрессоучтойчивость. У огромного, лысого и неповоротливого с виду господина Спайса дел было невпроворот. Он и постоялым двором заведовал, и трактиром. И сам у котлов стоял, с неожиданной легкостью колдуя над и вправду вкусными похлебками. И за нами следил — девицами разной степени усталости и надежд.

Ну а мы бегали и помогали, как могли.

Меня сперва только на котлы и посуду и поставили. Чтобы я, наконец, почувствовала себя настоящей Золушкой, очищая их от сажи. Потом еще и подавать поручили, чтоб ноги-руки подкачала. Спортзал удался на славу — таскать тяжеленные подносы с деревянными тарелищами полными еды было не просто. Ну а когда Лютик увидел, что я и готовить умею, к котлам подпустил.

И надо сказать, аналог борща имел грандиозный успех.

— Звали?

— Не успеваю я, — он швырнул в меня огромным фартуком. В стенку рядом врезался тесак — я даже не дрогнула. Хозяин в молодости в цирке работал метателем ножей. И привык к сдержанным партнерам

— Наруби птицу, да помельче.

А сам бросился встречать какую-то компанию.

Я только вздохнула, надела заскорузлый фартук, обернув его вокруг себя дважды, натянула косынку, и принялась за работу, стараясь не обращать внимание на брызги крови, летящие на лицо.

Все равно на черных пятнах новой грязи не видно.

Тушки все не кончались, так что развлечения ради я начала поглядывать сквозь блеклое стекло во двор, изучая приезжих, которых и правда сегодня было не мало.

Вот стражник — не из наших. У местных сюртуки гладкие, без наворотов. А у этого два ряда золотых пуговиц, значит из столицы.

Вот карета богато украшенная, но аляповатая и не ухоженная. Знаю я карету эту — какашевиллька одна сдает, из обедневшей семьи лердов. Сдает всяким прохиндеям, а те ездят по дальним городкам и пудрят мозги молодым девушкам.

Вот деревенский кузнец, что делает для «Пожрани» ложки и вилки, больше на вилы похожие, и выглядит, как брат господина Спайса, а может таким и является.

Вот розовый единорог, с серебристым рогом спереди, грустный и одинокий.

Вот всадник в старой…

Твою ж…Что?!

Я чуть себе тесаком по пальцам не попала.

Единорог?!! Розовый?!! Правда?!

С сомнением посмотрела на птичьи тушки — может они жрали перед смертью галюциногенные грибы и мне это все передалось?

Да нет, вроде нормальные птички.

Посмотрела снова за окно. Единорог никуда не делся. Так и стоял посреди нашего двора.

Рот сам собой расплылся в широченной улыбке.

Единорг. Розовый. В самом деле!

Это даже круче, чем найти четырехлистный клевер, чем встретить тройную радугу, чем скатерть-самобранка и шапка — продуманка!

Не помня себя от радости, я выскочила из кухни и помчалась к своей ожившей мечте. Ожившая мечта, увидев свою принцессу, вдруг встала чуть ли не на дыбы и отшатнулась.

Я замерла.

Мне что, не рады?!

Посмотрела на свой фартук, на окровавленный тесак, и осторожно спрятала оружие массового поражения за спину.

— Цып-цып-цып, — протянула я свободную руку.

В глазах единорога отразилась паника. Он открыл свой… свою… пасть? рот? морду? — и прошипел:

— Уйди прочь, ненормальная…

Ненормальная, то есть я, радостно взвизгнула и бросилась сказочному животному на шею, выпуская из рук тесак:

— А-а-а! Он разговаривает! Я и не думала…

— А-а-а! Она думает!

Я отстранилась и мы снова уставились друг на друга.

Глаза зверя смотрели настороженно, а шерсть была короткой и колючей.

— Волшебный? — прошептала я.

— А что мне за это будет? — прошептал он.

— Любовь и уважение? — прошептала с сомнением.

— Свалишь и не вернешься? — прошептал он с надеждой.

Пошутил, наверное.

— Как же долго я тебя ждала! — вздохнула счастливо.

— Эм-м? — протянул озадаченно.

И я рассказала. Все-все, с самого начала, с момента, как проехалась на коленях перед сволочью Женей. Я говорила, говорила, говорила, а глаза единорога становились все больше, больше и больше. Он даже не моргал.

Видимо, страшная моя жизнь ввергла его в состояние шока, я даже начала беспокоиться, что он таким пучеглазым останется.

И вот когда я дошла, наконец, до сегодняшнего утра, а его глаза превратились в два блюдца, раздался странный звук «шлеп» и в воздухе вдруг сильно запахло.

Еди моргнул и облегченно выдохнул.

А я с подозрением уставилась в район его хвоста. На земле что-то лежало.

— Не бабочками? — спросила озадаченно.

Розовый зверь лишь закатил глаза. А потом вдруг повернулся и, как мне показалось, улыбнулся.

Я посмотрела, что же так обрадовало моего будущего фамильяра. И так и застыла с глазами не меньшими, чем у единорога.

Там шел…

Он.

Как каравелла по зеленым волнам. Как Моисей посреди расступающегося моря. Как человек-паук в падающем вагоне метро.

Это был самый невероятный мужчина из всех, что я когда-либо видела.

Я думала, что была влюблена в Женю? Я ничего не знала о любви.

Я мечтала о принцах? Я ничего не знала о них. И знать больше не хотела.

Золотые локоны были рассыпаны по широченным плечам. Голубые глаза смотрели пристально и сурово. За его спиной развевался распахнутый длинный камзол, а высокие кожаные сапоги впечатывали многолетнюю пыль в ядро планеты. Губы были сурово поджаты, а руки держали перед собой ведро и тарелку с сырым мясом.