- Мне надо это большее.
Я реально сходил с ума, не имея возможности видеть Златовласку. Несколько раз я решился было, но у ее палатной двери давал задний ход. Я часто видел Надежду Васильевну в больничных коридорах, но всегда издалека, старательно избегая личной встречи. Я знал что Ника сказала маме будто хотела просто сделать панорамное фото и оступилась. Вопроса «а где же твой фотоаппарат», ни у кого не возникло. Ее падение никак не связано с любовной историей, это то, что хотела услышать мама и Ника произнесла именно это.
Я знал что первое время Ника не спешила выздоравливать пребывая в депрессивном психическом состоянии, но это длилось пару недель, а потом она ожила. Медсестры сообщили мне что выздоравливать ей помогают книги, много книг. Еще мне сказали что кроме меня и Надежды Васильевны ее навещало всего пару-тройку человек и то по одному разу.
Быков порывался сходить к ней, о чем я случайно узнал от одноклассников. Я культурно предупредил - если он осмелится перешагнуть порог больницы, он там же и поселится; если повезет и после того что я с ним сделаю он не окажется в соседнем заведении - морге. Он, естественно очень сильно возмущался, обозвал меня предателем, но соваться в больницу не стал. Подобным заявлением я поставил в нашей с ним дружбе жирную точку, будто и не было этих двенадцати лет. Быков просто умер для меня. Мужская дружба это святое, но у всего есть предел. Ничего общего с человеком для которого чужая жизнь не имеет никакой ценности, мне иметь не хотелось.
Боря хотел, но не решился показываться на глаза Нике, опасаясь неумышленно растревожить память о Быкове.
То, что случилось с Никой, искоренило мой страх и любые опасения по поводу ее отказа. Один мой страх убил другой - оказаться на похоронах Ники было намного страшнее, чем просто быть посланным ею. Я больше ничего не боялся, но выжидал удобного случая. Больница, не самое удачное место для начала отношений. Тем более причиной ее нахождения здесь были именно отношения, пусть и с другим.
Я знал, Нике нужно какое-то время чтобы заново научиться верить людям, не говоря уже о парнях. Я дал ей это время, да и себе тоже. Но это просто отсрочка, не более того. Я больше не трушу. Самое страшное это не успеть сказать, в этом я теперь уверен.
Иногда местные медсестры служили мне почтовыми голубями. На обычных тетрадных листах, без тупых плюшевых мишек и раздражающего розового, я писал Нике стихи. Если бы мне кто несколько месяцев назад сказал, что я променяю свой рэп на поэзию, я бы однозначно по этому поводу позагонялся, поржал. Но так подействовала на меня Ника. На уроках, в трамвае, в беседке, посреди ночи, слова сами складывались в строки самым странным образом рифмуясь и переплетаясь друг с другом. Первые пару писем она порвала не читая, как мне потом рассказывали. Только когда узнала, что их поставляет не «высокий брюнет с карими глазами», а далеко не брюнет, не имеющий ничего общего с карим цветом, она сменила гнев на милость.
***
- Это был ты?
Я впервые за долгое время услышал самый нежный на свете голос. Это было неожиданно, но я едва сдерживал себя, что б от радости не наброситься на его обладательницу.
Это произошло в больнице. Ника уже передвигалась самостоятельно, хоть и с помощью кресла. Я в очередной раз стоял у ее палаты размышляя «быть или не быть», когда дверь распахнулась.
Она была еще прекраснее, чем я ее запомнил. Запах лета ворвался в больничные коридоры поглощая все на своем пути. В ее глазах я видел блеск, ее губы были такими же желанными для меня, как и в первую встречу. Все в ней было идеальным, кроме кресла. Нет, с точки зрения внешнего вида оно было нормальным, вот только одним своим присутствием напоминало мне о том, какой жестокой может быть любовь и какими скотами могут быть люди.
- Ты о чем?
- Ты знаешь о чем.
- Я много чего знаю. - Ответ прозвучал слишком заносчиво и я тут же поспешил исправиться. - В смысле, у меня в голове куча вариантов, не знаю, что именно тебя интересует.
Я спрятал руки в карманы и неловко переминался с ноги на ногу. От моей уверенности не осталось и следа. Рядом с Никой я превращался в робкого неуверенного в себе подростка. А еще этот ее пристальный взгляд…
- Это всегда был ты. - Ника смотрела на меня снизу вверх, не отводя глаз. Она изучала мое лицо, оценивала мое поведение, пыталась разобраться в собственных ощущениях и самостоятельно отыскать ответы. - Ты был тем парнем, который постелил мне мягчайшую постель из отходов. Ты был тем, кто провел в больнице первые сутки после моего в ней появления. Ты тот, кого мама сотни раз видела издалека в этих коридорах. Ты шлешь мне прекрасные стихи и…
На несколько секунд, может минут, Вероника замолчала. Она отвела от меня свои глаза и уставилась на собственные ноги. Было понятно, она пытается что-то либо вспомнить, либо сформулировать.
Я стоял не дыша. Я готов был слушать свою Златовласку час, два, десять, всю жизнь. В момент полного молчания я просто любовался ею представляя как помогу ей выбраться из этого кресла и мы рука об руку будем носиться по осеннему парку посыпая друг друга золотыми листьями.
- Самое первое стихотворение, которое я получила от Руслана, это тоже был ты. Можешь не отвечать, это не вопросы. Я сопоставила некоторые факты, кое-что разузнала, до чего-то додумалась. Руслан ведь никогда не был ни романтиком, ни поэтом, ни просто влюбленным в меня юношей. Он всегда был похотливым малолеткой и ничего больше. На вторую неделю после моего… гм-м, моего падения, ко мне в гости заходила Дина Шалева. Сначала я решила, что меня из вежливости решила проведать одноклассница, но оказалось что я ошиблась. Дина заглянула ко мне в качестве неоднократно бывшей девушки Руслана и многое расставила по местам. Знаешь, мне даже не было больно, может потому что сломанные ноги, рука и свернутая шея тогда болели сильнее. Кое-что от нее я и о тебе узнала. Например то, что ты больше не являешься товарищем Руслана. Сложив не такой уж и сложный пазл из многих факторов я поняла кем является мой ангел-хранитель, рыцарь и поэт. Но, знаешь, кое-что ты все же должен прояснить…
22
День, когда между мной и Златовлаской не осталось никаких недоговоренностей я запомню на всю жизнь.
Как она того и хотела, я откровенно признался ей во всем от начала до конца - «прояснил» ВСЁ и даже больше. Было страшно, но только первые несколько секунд. Настоящий мужчина не должен знать позорного чувства страха. Расположившись в больничном холле, заняв небольшой угловой диван у телевизора, впервые я раскрыл перед девушкой свою душу.
Я описал в подробностях первый день нашей встречи и в мельчайших деталях описал что на ней было одето. А еще я признался ей в том, что она «моя Златовласка», на что она отреагировала смущенной улыбкой. Она долго смеялась, когда я признался в том, что для меня она всегда пахнет солнцем и персиками. Я открыто рассказал о своих чувствах и страхах и миллион раз извинился за трусость, которая привела к столь плачевным последствиям. Я рассказал Златовласке, каким был раньше, и что нас связывало с Быковым. За то, что раньше я и сам был не намного лучше Быкова, я попросил у нее отдельное прощение. Она узнала что благодаря появлению, пусть совершенно неощутимому для нее, ее в моей жизни, она перевернула мой мир с ног на голову. Я рассказал про неудачную попытку забыться с помощью чужих объятий, но и об удачном результате - Боре с Наськой, не забыла упомянуть. От меня она узнала как я оказался в нужном месте в нужное время. Я не утаил от нее даже собственных переживаний и клятв на случай если… В общем, я вывернул собственную душу перед ней наизнанку. Я больше не боялся быть слабым и не сдерживал слезы, когда было совсем невмоготу. С каждым словом я чувствовал, как правда делает меня сильнее. Я перестал тащить на себе «крест» из недоговоренностей и страхов. Я освободился. Дышать вмиг стало легче.
- Знаешь, а ведь и ты мне с первого взгляда понравился больше, чем Руслан. Я была новенькой и, естественно, присматривалась ко всем и каждому. Я прекрасно заметила ваши оценивающие взгляды, когда впервые переступала порог школы. Я неоднократно тайком наблюдала за вашей троицей в школьных коридорах, столовой и во дворе. Я держалась в стороне ото всех, но не была ни слепой ни оглохшей. Честно, когда я получила открытку, меня хоть и разочаровал ее внешний вид, но впечатлило содержание. Я надеялась что автором послания будет безумно красивый парень с неприлично синими глазами в которых хочется утонуть, но… Потом была эта переписка в нэте… А потом наше первое с Русланом свидание… И если в первые минуты я еще сомневалась тот ли это романтик который умеет так красиво излагать свои мысли на бумаге; красиво говорить в переписке; цитировать любимых мною авторов, то с твоим появлением в кафе все разрешилось. Я почувствовала в твоем поведении некую фальшь, но не придала этому особого значения. Мне было немного обидно, что моя интуиция подвела меня и моим романтиком оказался не голубоглазый красавчик, но Руслан сумел покорить меня, умело играя выбранную роль. Он всегда так красиво говорил, так умело цитировал великих, так искренне сыпал любовными признаниями… - Златовласка огорченно выдохнуло. - Я начала понимать и ощущать лишь за пару недель до нашего разрыва, что МОЙ Руслан не тот, кем он есть на самом деле, а тот, кем я хочу его видеть… Я начала понимать слишком поздно, что он просто играет со мной. Я успела влюбиться в него. Точнее - я полюбила того персонажа, которого он изображал. Только когда ему это все наскучило и он перестал особо стараться, я начала осознавать на сколько ошибалась в человеке. Не знаю какого черта, прости, я шагнула с крыши, ведь уже понимала «кто есть кто». Наверное, мне просто хотелось прочувствовать всю горечь разбитого сердца. Как сказала бы моя мама «Ты просто перечитала грустных стихов». Сейчас я поверить не могу в то, что могла больше никогда не увидеть солнца, луны, звезд, тебя…