Том всплеснул руками и, дав брату шутливый подзатыльник, удалился переодеваться. Может, тоже на Билла что-нибудь вылить? Чтобы впредь неповадно было. Хотя брат занимался чепухой, занимается и будет заниматься, это неотъемлемая часть его характера. Том быстро натянул на себя другую вещь и вернулся на кухню.
- Если испачкаешь и эту, то я за себя не ручаюсь.
- Да ты никогда за себя не ручаешься, - ответил близнец.
Том пожал плечами, улыбнувшись, взял со стола нож и стал крутить его между пальцев. Билл поначалу молча взирал на это безобразие, а потом всё-таки перехватил его руку.
- Нам сегодня нельзя жертвы устраивать. Планы другие.
- Как будто ты не знаешь, что жертв не будет.
Билл улыбался глазами, отражая столько всего сразу, что было невозможно понять, какое чувство у него преобладает – лёгкая насмешка или игривость. В нём всегда всё очень тесно переплетается. Том откинул нож на стол и припал к его губам, наслаждаясь мягкостью и податливостью Билла. Тот тут же прижался к нему, руки начали бродить по спине, гладить плечи и царапать кожу на шее.
- Сам же сказал, что у нас другие планы, - оторвавшись, напомнил Том, когда рука брата поползла вниз.
- Надо соус выключить, - с маниакальным взглядом сказал Билл. – И мясо.
Они, точно борясь друг с другом, вместе накинулись на плиту, отчего выключить получилось не сразу, и снова вернулись к начатому, захватывая друг друга в объятия. Всегда не вовремя.
***
- Я открою, - бросил Том брату, когда раздался звонок.
Он резво добежал до прихожей и, вздохнув у двери, открыл. В квартиру первым ввалился улыбающийся Ларс, а за ним с видом надзирателя проследовал Кордиан. Вышел Билл, и они перездоровались друг с другом. После больницы было странно видеть Ларса в привычной для него одежде дома. Том приветственно обнял его, похлопав по лопатке, и только потом заметил, с какой настороженностью за этими действиями пронаблюдал Корди.
- Осторожнее, - попросил он.
Том сконфуженно кашлянул и отступил на шаг назад, переглянувшись с Биллом, который тоже удивился такому поведению.
- Корди, - с приторной улыбкой начал Ларс. – Я не стеклянный, не разобьюсь.
Пока они вешали куртки, Билл начал что-то тараторить про ужин, тем самым разрядив обстановку и сгладив неловкость. Наверное, им всем нужно как-то привыкнуть, приспособиться к тому, как обращается теперь Корди с Ларсом. Именно обращается, будто тот действительно котик какой-нибудь или сувенирная игрушка. Ну, есть ещё вариант с индийской вазой. В любом случае, это несколько переходит границы, и Ларс понимает, что положение у него не такое уж и завидное.
- Я тут вспомнил, когда мы шли. Ты обещал мне ресторан, Том, причём дорогой.
- Чёрт, точно, - Том широко улыбнулся. – Я и забыл. Билл, ты слышал? Наши кулинарные изыски не нашли места в душе этого чёрствого гурмана.
Рассаживались в гостиной. Биллу подумалось, что они когда-то очень кстати не стали покупать на кухню слишком высокий стол, иначе сейчас на диване сидеть было бы неудобно.
- Мы возились с этим практически с обеда.
- А это не очень остро? – Кордиан слегка царапнул по кусочку мяса вилкой.
- Нет! – Ларс ударил брата по руке и вернул вилку на место. – Корди, я сам знаю, что мне есть. Не буду много соуса, успокойся только.
Том начинал с другой стороны смотреть на ситуацию. Он почему-то думал, что после выписки Ларса всё вернётся на круги своя, пойдёт своим чередом и дни в больнице забудутся страшным сном, пускай и оставив после себя некоторые ограничения. Но Кордиан, похоже, ничего забывать не собирался, ещё больше погружаясь в угнетающую атмосферу, которая и ему радости не доставляет, и Ларса ограничивает совсем уж непомерно. Ему не пять лет, и он сам может разобраться и со своим питанием, и с образом жизни. Уж себе вредить точно не будет.
- Давайте хоть включим что-нибудь, а то звон посуды – это как-то не очень, - Билл перегнулся через подлокотник дивана и взял валявшийся на полу пульт.
- Включите мексиканский сериал, Корди на себя посмотрит. Да, брательник?
- Ла-арс, - тихо, предупреждающей интонацией протянул Том. – Перегибаешь.
В этот момент стало ясно, что эта улыбка, не слезающая с лица Ларса, – результат нервов, которые у него взбунтовались из-за его же близнеца. Он и к ним пришёл не весёлый, а нервный, старательно скрывающий все свои недовольства под слегка диковатыми улыбками. Почему-то показалось, что они с Кордианом разругались по дороге.
Сейчас пойдут «благие побуждения», мало кому нужные, по сути. Если бы Тома таким образом Билл опекал, то он бы дольше одного дня не выдержал. А Ларс – человек в меру самодостаточный, если такое применимо к представителю близнецовой пары. Он демонстрировал столько всего, что нельзя было усомниться в том, что чрезмерная опека ему только навредит. Правда, Каулитцы не могли знать, что там у него в голове на самом деле, как он чувствует и как воспринимает свою жизнь и окружение. Ларс чересчур хорошо умел прятаться и примерять различные костюмы. Из него бы получился актёр.
- А что там с твоим институтом? – наконец, подал голос Том, потерявшей нить не очень живой беседы.
- Да не решали пока. Наверное, уже про поступление в другой надо думать, да? – Ларс повернулся к брату. – Эй! – он толкнул его в бок, и Кордиан оторвал взгляд от тарелки, впервые, кажется, за этот вечер улыбнувшись.
- Да, я хочу отправить его на экономический факультет. Но вообще шикарно было бы запихнуть Ларса в финансовую академию. Но он не поступит, - удручённо добавил Корди.
Обстановка стремительно разряжалась. Как будто Лангбайны выпили чудодейственное лекарство или передали его телепатическим образом, но дышать стало явно свободнее.
После горячего Билл уже не старался нормально сидеть за столом: он откинулся назад и устроил руку на спинке дивана позади Тома, периодически щекоча его шею, от чего тот не к месту улыбался.
Их четвёрка сидела по двое напротив друг друга, и Билла не отпускали мысли о том, что странно всё-таки получилось. Вот познакомились они, и тандем впустил к себе гостей, позволил чужим спокойно обосноваться на территории, не боясь, что в ближайшее время сожрут за ненадобностью. Интересно, он когда-нибудь прекратит изумляться их дружбе?
Том тоже откинулся назад и немного наклонил голову вправо, на что Билл отстранился на секунду и вопросительно взглянул на близнеца.
- Том, может, ты ещё на меня ляжешь? – деланно недовольно поинтересовался он у разомлевшего брата.
- Не, ты худой и твёрдый, - поморщился Том.
Билл изогнул губы и медленно закивал, смотря на Тома, как на умалишённого. На столе стояла початая бутылка вина. Початой она стала благодаря Тому, который это самое вино решил распить первым. Ларс на всё взирал без участия, Кордиан снова превратился в заботливую мамочку и запретил ему пить, добавив волшебное «по крайней мере, сейчас». Такими темпами Ларс превратится в жаждущего свободы подростка и будет по ночам через окно из дома сбегать. Предположительно это не больно понравится Корди.
Том смотрел на этот кошмар и думал, что, если Билл вдруг заболеет этой весной или ещё когда-то, Том сбавит обороты по поводу одурелого лечения и пятиминутного осведомления о его самочувствии. У них такого, конечно, и так не происходит, но всё равно. Лишний раз на заметку взять не помешает.
Около двенадцати Лангбайны внезапно засобирались домой, а Корди сопроводил их сборы словами о необходимости сна для восстанавливающегося организма. Видимо, этот момент у них был обговорён, потому что Ларс послушно поплёлся одеваться, выказав недовольство только взглядом, и то тот был обращён к ни в чём не повинным стенам, а не к брату.
- Удачно доехать, - пожелал напоследок Билл.
- Они что, не пили совсем?
- Корди. Чуть-чуть.
Том что-то промычал, кивнув, и двинулся на кухню. Сейчас они уберутся и тоже спать завалятся, завтра не самый лёгкий в их жизни день. Нужно будет разговаривать со сценаристами, читать сценарии, смотреть на работу аниматоров и вообще подбирать людей, которые сумеют влиться в необходимую атмосферу. По идее, можно взять и назначить без всяких оговорок. Но Каулитцы совершенно точно осознавали, что этот мультфильм должен быть сделан с полной отдачей тех, кто над ним будет работать. Без отдачи получится сюжетная чушь. А нужна анимированная, именно с тем значением, которое это слово изначально в себе несло, и не чушь.