Билл Петушиный Боец показал на гребень соседней возвышенности: «Как вы думаете, уж не лежит ли там что-то?»
Не дожидаясь ответа, он сам ловко соскользнул с коня, проворно и быстро спустился с холма и взбежал на соседний. Там он обнаружил то, что смутно различил прежде. На траве, лицом вниз, был распростерт человек. Его кожаная куртка была проколота на спине и пропиталась кровью. Шляпа валялась рядом с убитым. Скальп был снят с темени. На куртке побежденного победитель вырезал ножом знак – четырехугольник.
Билл бросил убитого товарища. Он что есть мочи кинулся к троим своим спутникам, торопясь вскочить на коня, и, не говоря ни слова, рукой начертил в воздухе квадрат.
– Опять! – потрясенно воскликнул Джозеф.
– Да, опять, – проворчал Билл.
Он сам встревожился и еще более разозлился оттого, что его товарищ не скрывал страха.
– Что означает этот четырехугольник? – спросил Питт.
Он был здесь новичком и еще плохо знал местность и обычаи друзей и врагов.
– Знак, – пробормотал Джозеф. – Наверняка его знак.
– Да чей? – не отставал Питт.
– Заткнись! – оборвал его Билл. – Не хочу произносить вслух это имя. Когда прикончили его отца, я был среди убийц, и, может быть, он меня запомнил!
– Это он о Харри, – обрушился на Питта Коротышка Джозеф, – о Харри, о краснокожем подлеце, головорезе, вероломном убийце!
Питт и его охрана вскочили на коней, погнали их галопом, и со стороны их скачка походила на паническое бегство. Пока не время и не место было пускаться в долгие разговоры.
Однако потом, около полудня, когда четверо устроили привал и принялись жевать свои припасы, не разводя костра, Питт снова взялся за свое:
– А что это за Харри, которого ты назвал краснокожим подлецом? Метис?
– Чистокровный дакота! Ты таких, как он, поди, редко встречал у себя в форте Рэндалл, в земле обетованной, у вас ведь там тишь да гладь.
– Да ладно, я и в других краях бывал, да и в Рэндалле кого только не встретишь, там тоже всякий сброд ошивается. Выходит, Харри решил во что бы то ни стало вас убить?
– У него не только это на уме. Сам видишь: что он задумал, то выполняет мастерски!
– Проклятая свинья, подлец и предатель! – все-таки вмешался в разговор Билл, который поначалу не хотел говорить на эту тему. – Сперва служил разведчиком на строительстве «Юнион-Пасифик», потом обретался в Черных холмах, там коварно, исподтишка, убивал золотоискателей, а сейчас вернулся в свое племя и портит нам жизнь! Его собратья-дакота величают его Токей Ито. Этот преступник – тертый калач, он огонь, воду и медные трубы прошел. Наш майор не хочет в этом признаваться, но вот что я вам скажу: этот Харри Токей Ито командует своей горсткой людей куда лучше, чем майор – нами! Вот потому-то мы и терпим поражение!
– Ах вот оно что. – Питт затянулся погасшей трубкой. – Выходит, вам нужно не только пополнение, но еще и более молодой и энергичный офицер!
– Отстань от нас со своими молодыми офицерами. Ты же видел, что случилось с Уорнером! Его прикончили! Нет, лейтенанты нам ни к чему. Нам нужны люди, которые умеют ходить в разведку и стрелять. Мы должны превосходить их числом! Тогда хоть чего-то добьемся. Численное превосходство перевесит любую глупость.
– А Харри мы должны поймать! – добавил Коротышка Джозеф. – То-то я порадуюсь, если заживо сдеру с него кожу!
– Можешь и дальше об этом мечтать. Живым ты его никогда не возьмешь! – раздраженно съязвил Билл. – Куда тебе! Ни разу не видел, чтобы улитка поймала кузнечика!
Четверо всадников, отдохнув, снова собрались в путь. Они поскакали дальше на северо-восток, то рысью, то галопом. Погода им благоприятствовала. Если они и поеживались от холода этих последних февральских дней, буря, снег и песок все-таки их пощадили. Дичь почти им не попадалась. Следов индейцев не было заметно. Казалось, прерии еще не открыты человеком. Вокруг царила тишина. Когда ночь и второй день пути тоже прошли без приключений, всадники свыклись с мыслью, что им больше не грозит опасность, и утратили бдительность посреди этого безмолвного, пустынного простора. Если бы кто-нибудь захотел проследить за ними, то легко мог бы это сделать.
В последнюю ночь отряд проспал совсем мало. Он переправился через два почти пересохших ручья и поскакал так стремительно, что с рассветом достиг форта Рэндалл и реки Миссури. Теперь им встречались многочисленные следы, до них доносились самые разные звуки, и они вновь ощутили себя частью будничной, издавна знакомой жизни. По берегам великой реки трава на лугах пробивалась из-под тающего снега более густая и сочная, чем в песчаных степях. Громкие крики и шум множества голосов долетали до Питта и его спутников и из самого форта Рэндалл, и из расположенного поблизости укрепленного военного лагеря. Кони сами собой, без понуканий, пошли быстрее.