Тем временем Маюми, удобно расположившись с включенным диктофоном под партой, слушала заседание участников клуба заговорщиков в помещении дисциплинарного комитета. Айдзава был в бешенстве после того, как декан отказал ему в просьбе провести проверку личной амуниции надоевшей пятерки.
– Они же герои! – Возмущенно передразнил он декана, хотя при личной встрече никогда бы не рискнул делать что-то подобное. Слишком суровым был нрав у руководителя факультета государственной безопасности, который следовал только одному принципу: безопасность страны и императора –превыше всего. И ради этого можно было иногда нарушать требования, которые казались неоспоримыми для всех. Всех, до появления Фудзивары, Минамото и остальных, включая принцессу Айко.
– Эти уроды понятия не имеют, с кем связались, – поддержал шефа один из подручных. Это был тот самый, который пытался почему-то подкатить к Хироки, но у него ничего не вышло. Маюми хихикнула про себя: это они понятия не имеют, на какой каток они наехали. Пронырливая кошка всецело верила в силы своего повелителя, светловосого божества бакэнэко, но и тёмное и жестокое воплощение Синигами, которого по ошибке судьбы обожаемые господин называл своим другом, вызывал в ней просто панический ужас. Она теряла всякое разумение, ощущая, как Смерть ходит, ест, спит и учится рядом со её ненаглядным Синдзи. И пыталась, в меру своих слабых сил, защитить господина от этой совсем неиллюзорной опасности.
Записав услышанное и вдоволь посмеявшись, Маюми дождалась, когда трио мыслителей покинет зал. Убедившись, что воцарилась тишина, бакэнэко выключила диктофон, вынула кассету и тихо прошмыгнула в люк вентиляции. Она давно освоила все ходы и отлично знала, куда идти…
Хомяк после душа удобно устроился на кровати, когда появилась Маюми, держа в зубах магнитофонную запись на кассете.
– Что это, Маюми? – Синдзи первым делом приласкал белую кошечку, которая, воспользовавшись отсутствием Суслика, приняла человеческий облик и начала ластиться к парню.
-Ах… Это… Это забавно, Синдзи-кун, – промурлыкала девица, залезая холодными лапками парню под майку. – Хочешь послушать?
Синдзи покраснел от смелости Маюми, но решил – делу время!
Они вволю повеселились, слушая, как Айдзава с подчиненными планируют загнобить проверками Джунгарика и его лучшего друга.
– Айдзава заслуживает только одного – лучших актов возмездия в моем личном исполнении! – гордо провозгласил Хомячок.
– Я могу помочь…-Маюми прижалась к нему, но Синдзи мягко отстранил от себя девушку.
– Нет, не надо. Маюми, почти все знают про тебя… И я не хочу, чтобы из-за моих шалостей ты страдала!
Бакэнэко ничего не ответила: она услышала шаги Суслика. Не издав ни звука, белая кошка запрыгнула снова в вентиляцию и убежала прочь. Обоняние и слух сообщили Суслику, что здесь была Маюми. Однако это больше не беспокоило Валентина. Зато Хомяк весь светился плохо скрываемым торжеством:
– Я больше не намерен это терпеть! Начинаю войну против Дисциплинарного комитета и его председателя!
– Дай угадаю? Тебе дали повод?
– Ещё какой, – серьезно ответил Хомяк. Его глаза возбужденно блестели. – Скоро весь наш корпус содрогнется от воплей этих неандертальцев…
Не в характере Синдзи было откладывать свершение пакостей в долгий ящик. Уже через два дня крики Айдзавы нарушили утреннюю тишину в жилом корпусе.
– Какой гад это сделал?!
Хомячок мило улыбнулся, прислушиваясь к царящей в коридоре суете:
– Ты и так знаешь, интеллектуал…
Он разузнал, что Председатель дисциплинарного комитета тайком пользуется отбеливающим кремом, чтобы произвести впечатление на девушек на факультете. Пробравшись к Айдзаве, Хомячок щедро намешал порошковый клей во флакон с кремом, не пожалев количества. Утром после умывания, за полчаса до построения, Айдзава нанес крем на физиономию и решил подождать, пока средство впитается. А для верности накрыл лицо чистым сухим полотенцем – которое намертво прилипло к его коже!
После мучительных процедур, едва не оставшись без лица, Айдзава устроил очную ставку наследнику клана Минамото со своей командой. В одном Синдзи был уверен – его никто не видел. Потому что шкодник проделал все действия в час, когда автоматическая камера меняла угол наклона в другую сторону, и коридор не просматривался. Айдзава слишком сильно верил в чудеса техники, в то время как Хомячок мудро полагал, что ее тоже можно обдурить, как любую систему.