– Еще чего? Скажите спасибо, что вас пока никто не трогает. Живите тихонько и помалкивайте в тряпочку, пока вас вообще не выкинули. Хотите уйти сейчас – катитесь на все четыре стороны. Скатертью дорога.
Директор киностудии вообще был возмущен нашим поведением.
– У нас в очереди на квартиру стоит половина наших сотрудников, а вы нам хотите неизвестно кого поселить. Освобождайте квартиру, потому что никакого разрешения на обмен я не дам.
Взяли адвоката и подали в суд. Судебное заседание длилось пять минут, и разрешение на обмен мы тут же получили. После этого начался сам обмен и начался он с бюро инвентаризации. Это был тот незабываемый период, когда взятки уже брали в открытую, без зазрения совести. При этом шел откровенный торг. Инспектор бюро Аркадий Моисеевич оказался очень душевным человеком:
– Я готов для вас сделать все, что от меня зависит, но вы же понимаете, как я загружен, так что раньше чем через два месяца ничего не получится.
Определенная сумма несколько разгрузила перегруженного инспектора. Он тщательно пересчитал деньги и сказал, что сделает все через две недели. Тогда на свет появилась еще бутылка коньяка. Это его совсем сломило.
– Ладно, – сказал Аркадий Моисеевич, – сделаем через три дня, только вы принесите еще две пары колготок для девочки, которая оформит протокол.
В новый кооператив принимали нас на правлении. Принимали трудно. Выясняли биографические данные до седьмого колена, заслуги, привычки, семейные отношения и пикантные подробности. Все-таки приняли. Но когда через две недели на следующем правлении мы заявили о продаже квартиры некоему гражданину Нанчингу нигерийской национальности, разразился грандиозный скандал. Первым выступил председатель кооператива:
– Вот, понимаете ли, мы их только приняли, а они уже спекулируют и хотят подсунуть нам какого-то Лумумбу, который неизвестно чем еще будет тут заниматься.
Его поддержала казначей – полная дама, пышущая негодованием.
– Жиды едут за границу, а мы здесь остаемся нищими, на голодном пайке. Так они еще спекулируют квартирами!
– Да как вы смеете заниматься пропагандой антисемитизма? – прокричал наш обменщик, чисто украинского происхождения.
– А что я такого сказала? – Жид – это официальное слово, расшифровывается как «житель Иорданской долины». Ничего здесь оскорбительного нет. Я бы и сама пошла в жиды и куда-нибудь уехала, но меня никуда не пускают.
– Прекратим дискуссию, – заявил председатель. – Давайте голосовать. Кто против того, чтобы разрешить продажу квартиры товарищу, ну вы слышали какому, – провозгласил он почему-то начиная с «против».
Все дружно подняли руки.
– Вот видите, товарищи жиды, – победно сообщила нам казначейша. – Народ против.
И тут моя миролюбивая Леночка не выдержала, схватила стул и бросилась на торжествующую казначейшу, как тореадор на быка. Я еле успел ее перехватить и оттащить в коридор. Наш обменщик, бывший чекист, тоже не выдержал и закричал:
– Я сейчас тут вас всех отметелю, приведу свидетелей, что вы затеяли драку, и вызову ОМОН.
Скандал набирал обороты. На скучных лицах членов правления появились счастливые улыбки. Я понимал всю бессмысленность спора и утащил своих соратников по неравной борьбе. На следующий день удалось получить аудиенцию у зампреда райисполкома. Он выслушал нас и сказал просто:
– Что за чушь! Эти вопросы вообще не в их компетенции. Я уже слышал об этом председателе-самодуре. Давайте ваше заявление, я напишу резолюцию, и пусть въезжает ваш Чунга-Чанга. А этому деятелю надо будет вставить клизму за шовинистические настроения. Ему, видите ли, евреи не нравятся, ему, видите ли, негры не нравятся.
Последним этапом борьбы был загранпаспорт. Его получение оказалось тоже непростой процедурой. ОВИР тянул, как только мог. Мы уже не укладывались в отведенное время. Пришел знакомый и сказал, что нашел подход к даме, которая ведает паспортами, но она денег не берет.
– Как, совсем? – забеспокоились мы.
– Совсем. Она предпочитает что-нибудь из драгоценностей. Например, колье, кольцо или браслет с камнями.
Пришлось взять Леночкино кольцо с бриллиантиком и отправиться на прием к этой даме. В приемной толклась масса народу. Пропускать в кабинет меня никто не хотел – кричали, что тут очередь по записи. Я ринулся вперед, приоткрыл дверь и выкрикнул свою фамилию. Меня тут же оттащили. Через 20 минут к нам вышла дама, сказала, что ее предупредил о нас Виктор Степанович, что паспорта она сделала, и что теперь наша очередь выполнить обещание. Она нам вручила паспорта, а мы ей – коробочку с кольцом, вложенную в другую коробку и закамуфлированную под пакет типа книги. Она при всех развернула эти обертки, выкинула их в корзину, вынула кольцо и примерила.