Никто никогда не понимал Молли так, как я, и, не задумываясь, отказался от многого ради нее. Она заслуживает всего хорошего в этом мире и не знает, как получить это из-за разлада в ее голове, и тут в дело вступаю я.
— Пожалуйста, папочка? — просит она, надувая губы.
— Бл*ть, — отвечаю я, закатывая глаза, и нежно отталкиваю ее.
Молли с радостью вскакивает с меня и усаживается на подоконник.
— Будь осторожна, сидя здесь, — строго предупреждаю я ее.
Кивнув, она задергивает шторы и опускается на ковер в гостиной. Знание того, что сейчас она находится в большей безопасности, чем там, где хотела изначально посмотреть шоу, успокаивает меня.
— Ладно, — говорю я, не обращаясь ни к кому конкретно, и, хрустнув шеей, стягиваю вниз свои шорты.
С точки зрения логики это невозможно, но Молли трахается, как пятидесятидолларовая шлюха, так что это не будет проблемой.
Опустив руку вниз, я начинаю дрочить, чтобы возбудить свой член, и перевожу свой взгляд с окровавленной дыры на Молли.
— Не хочешь помочь? — спрашиваю я ее.
Ухмыльнувшись, она бросается ко мне и заглатывает мой член так глубоко, что я издаю громкий стон. Я этого не ожидал и чувствую себя охренительно. Молли непрерывно двигает головой вверх и вниз по моей длине, и, когда я уже готов самозабвенно трахнуть ее, нежно отталкиваю ее и наклоняюсь к телу Тобиаса.
Это не так странно, как я думал. Да, он перестал кровоточить, и все вокруг немного подсохло, но дыра есть дыра, и Молли, кажется, наслаждается шоу. Настолько, что когда я, откинув голову назад, вхожу в его тело, она вскакивает с пола и встает позади меня. Покусывая мою спину, она хватает меня за волосы и, резко повернув мое лицо к себе, целует меня.
Я хватаю ртом воздух, когда она, отстранившись, начинает покусывать мою шею, скользя руками по моим бедрам, а затем снова исчезает позади меня, опершись на меня всем своим весом. Она хочет, чтобы я трахнул его глубже, чем мог бы сделать это сам, и делаю то, что хочет моя милая Молли. Положив руки на спинку любимого кресла, я двигаюсь все быстрее и быстрее, пока не чувствую, что сейчас кончу, и Молли тоже это чувствует.
— Давай, папочка, — горячо шепчет она, покусывая мочку моего уха. — Сделай это.
— А-а-ах...
Я кончаю, как только она отдает приказ, так сильно входя в него, что, когда отступаю, с меня капает на ковер. Издаю усталый смешок, когда меня немного пошатывает, и Моллс улыбается мне.
— Ты ведь любишь меня, правда? — спрашивает она.
Девушка обнимает меня и прижимается своим телом ко мне. Мой член все еще наполовину тверд и чувствителен, поэтому это заставляет меня немного от нее отпрянуть, но я тяну ее за собой, когда мы оба падаем на диван.
— Ты знаешь, что люблю, — отвечаю я, убирая волосы с ее лица, когда она смотрит на меня сверху вниз, сияя от гордости. — Я сделаю для тебя все, Моллс.
— Я знаю, папочка.
Она кладет голову на мою вспотевшую грудь и довольно вздыхает, а я снова закрываю глаза и гадаю, что бы сделал Тобиас, если бы узнал, что я только что с ним сделал. Он, вероятно, попытался бы встать и сразиться со мной, но он не знает, насколько безумной может быть любовь.
Но я показал ему это — хотя он не мог этого видеть, я, нахрен, показал ему.
И я покажу это своей сладкой Молли.
Глава 13
Просьба на день рождения
Пайк всегда старается сделать меня счастливой. Каждый день с ним является новым, другим, волнующим. Долгое время я позволяла ему быть моим папочкой. Когда он рядом со мной, мне не нужно ни о чем думать, потому что он заботится обо мне.
Я была сломлена столько, сколько себя помню. Мой разум работает неправильно, но это ничего, потому что Пайк говорит, что я особенная девочка. Его особенная девочка. Милая Моллс. Прозвище, которое он мне дал, теперь навсегда вытатуировано на моем бедре, где он может видеть его, когда меня трахает. Он сказал мне, что я его. И никогда не допустит, чтобы со мной случилось что-нибудь плохое, но мне интересно, что произойдет, если кто-то причинит боль Пайку. Если с ним что-то случится, я останусь одна, и это пугает меня. Так что я не думаю об этом.
Мои родители каждый день говорили мне, какая я ненормальная. Насколько чокнутая и глупая. Только Пайк был тем, кто заступался за меня, кто забирал меня из дома, когда они были пьяны, и составлял мне компанию.
Полагаю, даже если не должны быть вместе, мы ничего не можем с этим поделать. Любовь есть любовь. Неважно кому принадлежит твое сердце. Когда вы найдете кого-то, кто принимает ваши даже самые сломанные части и все равно будет любить вас, держитесь за него. Это именно то, что я делаю — держусь за Пайка, как за спасательный круг.
Сегодня мой день рождения.
Я должна праздновать свое двадцати пятилетие, но в глубине души меня что-то беспокоит. Голос матери, говорящий мне, что я ни на что не годна, и бормотание отца, что я красивая принцесса.
Холодная дрожь пробегает по моему позвоночнику, и я вздрагиваю от мерзких воспоминаний. Закрыв глаза, я чувствую, как мой желудок скручивается, а открыв их, вижу спящее лицо Пайка.
Он красив, когда улыбается мне, и прекрасен, когда мирно спит рядом со мной. Сунув руку под простыню, я нахожу его член, твердый и гордый, и, обхватив рукой, медленно поглаживаю его, от чего в его изрисованной чернилами груди рождается низкий стон. Во время дыхания его кожа, покрытая разноцветными рисунками, движется, и я загипнотизирована этим.
— Малышка, — сонное ворчание исходит из его полных губ. — Если ты будешь продолжать в том же духе, мне придется тебя отыметь.
Его угроза заставляет меня извиваться.
— Это обещание? В конце концов, это мой день рождения, — тихо напоминаю я, продолжая дрочить ему.
Уже поздний вечер, и я проголодалась — или испытываю жажду — для его липкого горячего семени.
Не отвечая, он быстро перекатывается на меня и располагается между моих ног. Он не ждет, не ласкает меня, а просто врывается в мое тело. Его член проникает так глубоко в меня, что мне приходится выгнуться, чтобы его принять. Его бедра вдавливают меня в матрас, и от боли и удовольствия, пронизывающих меня, с моих губ срывается хныканье.
— Малышка, — мурлычет он мне на ухо. — Сегодня у меня для тебя особый сюрприз.
Он говорит мне это в то время, как его член владеет мной как и раньше, еще до того, как я поняла, что мне это нужно.