– Ага. У нее сегодня не было работы. Клянусь, ты почувствуешь себя лучше, когда съешь его.
– Вау… Это… Ты удивительный.
– Спасибо. – Уголки твоих губ поднимаются. – Возможно, я пообещал привести тебя на ужин, когда ты не будешь заразной.
Мой желудок подпрыгивает. Черт побери, ты хочешь познакомить меня со своими родителями.
– Обещаю, они не кусаются. – Ты поднимаешь ложку. – Голодная?
– Лучше подождать, – говорю я. – Только если тебе не хочется, чтобы меня на тебя стошнило.
Ты снова улыбаешься.
– Да, на этом я как раз провожу границу. – Ты оглядываешься. – Так это твоя комната.
Я пытаюсь увидеть ее твоими глазами. Постер с видом Нью-Йорка с воздуха, постер «Аренды», который я купила на eBay, карта Парижа. Книжная полка, заставленная детективами о Нэнси Дрю и старыми выпусками Vogue. На подоконнике стоят безделушки: ракушки из Малибу, игрушки из «Хэппи Мил», которые мне дарит Сэм.
– Мне нравится, – говоришь ты. Твои глаза задерживаются на коллаже из фотографий рядом с моей кроватью. Ты двигаешься ближе. Через минуту ты видишь себя на одной из них, и мое лицо розовеет.
– Это был хороший день, – говоришь ты.
Мы тогда только закончили технический прогон «Как важно быть серьезным», заказали пиццу и ели на площадке, прежде чем сыграть в американский футбол, правда, без мяча.
Ты показываешь на фотографию, на которой мы с Бет вместе прыгаем в воду с трамплина.
– Кто это?
– Моя сестра Бет. Она на два года старше меня. Сейчас учится в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса.
– Универ моей мечты, – говоришь ты.
– Да?
– Я подавал к ним документы осенью. Скоро узнаю результат.
Мне нужно это напоминание. Что бы ни происходило между нами сейчас, это не может длиться долго. Ты переедешь в Лос-Анджелес, а я перейду в двенадцатый класс. Но я не хочу об этом думать.
– Ты поступишь.
Ты пожимаешь плечами.
– Может быть. – Ты тянешься за имбирным элем. – Думаешь, получится удержать это в желудке?
Я киваю и беру его с благодарностью.
– Мама давала мне одну лишь воду.
– Что с ней не так? Было такое впечатление, что мне нужен костюм химзащиты, чтобы попасть внутрь.
Я вздыхаю.
– Это просто… мама. У нее пунктик насчет микробов. – Я беру тебя за руку и сжимаю ее. – Спасибо, что заботишься обо мне.
Ты улыбаешься.
– Лучшая часть моего дня.
Я кусаю губу и ищу, на что можно смотреть, кроме твоих глаз.
– Что в сумке? – спрашиваю я, указывая на нее.
– Ах да.
Ты хватаешь ее, снова забираешься на кровать и устраиваешься рядом со мной.
Ты вытаскиваешь целый набор книг с картинками из сумки.
– В детстве, когда мне было очень плохо, мама сидела в комнате и читала мне книги. Они хорошо помогают отвлечься.
В отличие от моей мамы, которая все время держалась в добрых трех метрах от меня в случае моей болезни.
– Ты собираешься почитать мне истории? – Потому что, о боже, это самое милое…
Ты киваешь.
– Которую ты хочешь послушать первой?
Мои глаза встречаются с твоими, и ты улыбаешься. А потом протягиваешь руку и проводишь тыльной стороной пальцев по моей щеке. Мгновение я не могу дышать.
Ты берешь в руки книгу «Спокойной ночи, Луна».
– Это моя любимая.
– Тогда я хочу ее, – говорю я.
Ты откидываешься на мои подушки, потом протягиваешь руку, чтобы я легла рядом, моя ладонь на твоей груди.
– Удобно? – спрашиваешь ты.
Я киваю:
– Идеально.
Я чувствую, как твое сердце бьется под моей рукой. Ты откашливаешься, а потом начинаешь читать, твое дыхание слегка шевелит мои волосы.
– В большой зеленой комнате был телефон…
Я теряю счет историям, которые ты мне прочитал. Ты изображаешь все голоса. Если есть песня, ты ее поешь. И прижимаешь меня к себе так крепко, что в конце концов моя голова оказывается на твоей груди. Твой запах будоражит меня – запах пряного одеколона и чего-то еще очень твоего. Если бы меня не выворачивало наружу весь день, я бы, может, набралась храбрости поцеловать тебя. Но вообще вряд ли.
– Чувствуешь себя лучше? – шепчешь ты, закрывая «Очень голодную гусеницу».
Я киваю и поднимаю взгляд на тебя.
– Надеюсь, ты не заразишься.
Ты улыбаешься, проводя рукой по моим волосам.
– Оно того стоит.
Я хочу остаться в этом мгновении навсегда. Я еще не знаю, что эта нежность между нами в конце станет невозможной. Я еще не представляю, как сильно ты меня потом ранишь.
Ты остаешься еще на час, играешь на гитаре, пока я ем. Куриный бульон твоей мамы очень вкусный.
В девять моя мама стучит в дверь.
– Грейс? Тебе нужно сейчас отдохнуть, если ты собираешься завтра утром в школу.