Девушки испуганно переглянулись, потом пожали плечами,
потом опять переглянулись.
- Так не узнаешь, - вздохнула Даша каким-то тихим, скромным голоском, - кто ж признается в таком?
- Погодите-ка, - вдруг побледнела Аня, - выходит, что одна из нас всех и убивает?
- Нет, - тут же воскликнула я, - это был мужчина, я точно знаю.
- Откуда такая уверенность? – тут же вскинулась Марта, - может, ты и есть преступница?
- Во-первых, - иезуитски улыбнулась я, - есть показания Юли, когда убили Марину, а, во-вторых, я видела убийцу сразу после убийства Карины! Я его оглушила канделябром и сфотографировала!
- Даром, что ли, журналистка! – хохотнула Марта, - вместо того, чтобы ментов вызывать, она фотографирует преступников!
- По крайней мере, у меня зато есть улика, - сощурилась я, - имеется датированная фотография, а так же канделябр со следами крови. Убийца очнулся и сбежал, пока я бегала за Стефаном, но теперь у инспектора сравнительный материал для анализа. Сравнит кровь задержанного с кровью на канделябре, и тот из разряда задержанного перейдёт в разряд обвиняемого! Всё ясно? А теперь все заткнулись! Все сидим в одной комнате и листаем журналы, пока мы не вернёмся!
- А куда это вы? – подпрыгнула Аня.
- Допросить кое-кого надо, - буркнула я, и, схватив Стефана под руку, увлекла его за собой.
- Как зовут прораба? – спросила я, выходя со Стефаном из замка.
- Ганс Хессен, - ответил он.
- Чудесно, поехали, - сердито ответила я, и уселась в его роскошный «Мерседес».
Какое-то время мы ехали молча, но мой покладистый характер всегда проявляет себя, поэтому я не удержалась от едкого замечания.
- Машина гламурных бобиков! – и раздражённо зафыркала себе под нос.
- Как-как? – оторопел Стефан.
- И всё тебе объяснять надо, - пробурчала я, - не матюгнёшься, ты, лингвист драгоценный, тут же переведёшь, глаза вытаращишь, а потом потребуешь объяснений!
- Ты ругаешься матом? – ошалел Стефан.
- Спятил? – возмутилась я, - я простая и интеллигентная девушка, а не пьяный сапожник!
- А почему же говоришь?
- Потому что некоторые молодые люди из золотой молодёжи в нашей Москве являются лицами нетрадиционной ориентации! – стала объяснять я, - и они ездят на белых «Мерседесах»! Это бабская машина! Гламурные куклы на ней ездят! Или гомики! Но последнее слово неприлично! И я между собой называю этих извращенцев бобиками, и звучит непонятно, и права меньшинств не ущемляет! Сначала надо разобраться, о чём речь, а уж потом о правах вспоминать!
- А я тут причём? – ещё больше растерялся мой милый герцог.
- Ты не причём! Просто я не люблю эти машины!
- А какие любишь?
- Джипы! Или спорткары!
- Круто! – засмеялся Стефан, - впрочем, тебя на другой машине и представить трудно, ты слишком яркая и экстравагантная! Столь эффектные машины являют продолжение тебя.
- Спасибо, - ответила я, впрочем, вполне искренне.
Всю дорогу я любовалась австрийскими улочками, утопающими в зелени. Как-то здесь слишком уж красиво и идеально.
Вряд ли я смогла бы тут жить, разве что на пенсии.
Ехали мы долго, и, когда Стефан затормозил, я заметила, что неподалёку виднеется перелесок. А, выйдя из машины, увидела красивое озеро.
- Красиво тут, - вздохнула я, оглядываясь по сторонам.
- Да, красиво, - кивнул герцог, - лесопарковая зона. В Австрии вообще много лесов, парков.
- Короче говоря, живописная страна, - хмыкнула я, - слишком красивый район для прораба.
- Ну, почему же? – засмеялся Стефан, - он прораб, что-то типа управляющего стройкой, не знаю, как это выразить на русском...
- Всё ты правильно выразил, - улыбнулась я, жмурясь от ласкового солнышка.
- Так вот, - продолжал Стефан, - будучи прорабом, он наверняка окончил архитектурный институт. Так что вкус имеет!
- Разумно, - оценила я, - так где он жил?
- Вон там, - указал Стефан на красивый, небольшой дом почти у озера, - у него осталась супруга и три дочки. Пойдём, - и он протянул мне ладонь.
Аккуратный, словно пряничный, красивый домик стоял в глубине сада. Стефан нажал на кнопку звонка, через какое-то время входная дверь распахнулась, и на пороге показалась женщина средних лет.
На вид ей можно было бы дать сорок пять, не больше. Светлые волосы собраны в аккуратную причёску, миловидное личико, а на дородную фигуру был надет красивый фартук.
Она сказала несколько слов на незнакомом языке, английского не знала, поэтому Стефан сам говорил с ней.
Необычный у нас получился разговор. Жена прораба назвалась Ирмхилд, Ирмхилд Хессен, я едва озвучила это в уме. Язык сломаешь! Когда Стефан представился, Ирмхилд тихо ахнула. Она засуетилась, и, невзирая на наш отказ, принесла нам кофе с печеньем.
Мне было немного не по себе. Хозяйка была радушной, она явно обрадовалась гостям, поэтому я сразу попросила Стефана быть помягче с ней. Не говорить, что мы подозреваем её покойного супруга в сговоре с преступниками. И Стефан согласился, он вообще чуткий и тактичный.
Я тоже в свою очередь представилась, и, посредством Стефана, стала задавать вопросы. А мой милый герцог переводил нашу славную беседу.
Ирмхилд явно не знала, чем промышляет её супруг. Она с грустью рассказала, что её мужа сбили сразу после реставрации замка Стефана. Относительно его смерти она мало знала, только то, что сказала полиция. Свидетелей наезда не было, сбили Ганса в безлюдном месте, и машина, наехавшая на него, сразу скрылась с места происшествия.
- Что же это делается-то? – восклицала она, а Стефан переводил мне, - вот так запросто сбили и уехали. Никогда у нас ничего подобного не было.
- О, ей бы на мою Родину! – хмыкнула я, но женщина не заметила реплики на незнакомом языке, а Стефан не стал ей этого переводить, лишь укоризненно покачал головой.
Наверное, вспомнил о моём чувстве такта.
- А ещё и это странное ограбление! – покачала головой
Ирмхилд, а я навострила уши.
- Что за ограбление? – я переводила взгляд со Стефана на Ирмхилд.
Как оказалось, в тот же день, когда убили Ганса, около полуночи в дом забрались неизвестные. Когда Ирмхилд проснулась от шороха, она ещё не знала о гибели мужа, ей сообщили гораздо позже. До этого она пыталась ему дозвониться, но он не отвечал, отчего женщина забеспокоилась, и спать легла во взвинченном состоянии.
Часы показывали без пятнадцати двенадцать ночи, а из-под двери сквозило, хотя женщина хорошо помнила, что закрывала все двери на ночь.
Дочерей в тот момент дома не было, они уехали на день рожденья к одной общей приятельнице, а вернуться обещали на следующий день.
Естественно, женщина испугалась. Она не знала, что предпринять – толи вызвать полицию, толи пойти проверить, что там происходит. Но Ирмхилд не слишком смелая, поэтому схватила телефонную трубку, но позвонить не успела.
Из-за двери раздался грохот, за окном треск кустов, и, распахнув створки, она услышала лишь звук мотора.
Ещё больше испугавшись, женщина бросилась из спальни, и увидела осколки большой вазы, некогда купленной ею на рождественской распродаже.
Дверь в кабинет мужа была открыта, оттуда тянуло холодком, и, войдя туда, Ирмхилд увидела сущий хаос.
Весь кабинет разгромили, бумаги валялись на полу, но, что самое интересное, грабители ничего не взяли.
В кабинете хранится некоторая сумма денег, для их семьи весьма приличная, но все деньги оказались на месте.
Ирмхилд тот час позвонила дочерям, которые незамедлительно примчались домой, а потом приехала полиция.
Те сообщили о смерти Ганса, отчего несчастная вдова лишилась чувств. Полиция тут же заинтересовалась проникновением неизвестных, осмотрела место происшествия, но ничего не обнаружила.
Следов взломщики не оставили, действовали очень аккуратно, и это так и осталось загадкой, для чего они приходили.