— Он сегодня играет? — спросила Бекки.
Сэмми кивнула.
— Это держит его подальше от неприятностей.
— Кто играет?
— Мой брат.
Неприятный смех послышался из-за двери, и мы с Сэмми оглянулись и увидели Табиту. Она надела очень короткую джинсовую юбку с высокими ботинками и кожаный пиджак, который очень ей шел. Макияж был нанесен толстым слоем, но при этом она оставалась далека от совершенства.
Сэмми скривиться губы.
— Брр! Всего одна неделя — и она уйдет.
Табита встретилась со мной взглядом и немного приподняла одну бровь, как будто подумав: «На что уставилась?» Я быстро отвела глаза.
Я снова посмотрела на сцену, где группа Блейка настраивала инструменты. Его самого все ещё не было видно, и никого из группы я не знала.
Прожекторы, висящие наверху, устроили шоу, мигая различными цветами. Светились пять рядов, указывающих на внешнюю зону размещения. На веранде было больше столов, заполненных людьми. Огромные зеркала, отражающие весь клуб, были установлены против одной стороны крыши, и мой взгляд привлекла лестница, ведущая к ним, в голове пронеслась мысль об отдельной комнате, спрятанной за ними. Хотела бы я, чтобы Люциан был здесь.
Громкий смех раздался с противоположной стороны, и я снова посмотрела и обнаружила дубовый бар, протянувшийся по всей длине комнаты. Он был цвета красного дерева и в стиле шестнадцатого века. Пара человек сидели на табуретках и болтали друг с другом, бармен делал какой-то коктейль, устраивая шоу, подбрасывая три бутылки и вертя их в воздухе прямо рядом с собой. Группе девушек, всем не более двадцати, действительно нравилось это, и они хлопали в ладоши, и радовались каждый раз, когда он ловил шейкер.
Фотографии на стене рядом с нами вызвали мое любопытство, и я вылезла из-за стола и подошла, чтобы лучше рассмотреть. В тусклом свете было трудно их разглядеть, но я могла различить отдельные веселящиеся фигуры. У некоторых были шипучки в руках, на других снимках были напитки в высоких стаканах и шляпы для вечеринок.
«Лонгботтомс» казался местом вечеринок.
Я подскочила, когда рядом возник Джимми.
Он рассмеялся и извинился.
— Если ты отойдешь к той стене, — он указал в противоположном направлении на возвышение, — то все эти фотографии образуют слово «Лонгботтомс».
— Правда?
Он кивнул, и я пошла посмотреть. Я дошла до противоположной стены, и, когда обернулась, изображения на фото стали не видны, а сами фотографии образовали слово «Лонгботтомс» вдоль всей стены.
У меня по лицу расплылась улыбка, и я стала разглядывать все вокруг с полнейшим восторгом.
Ко мне присоединился Джимми.
— Итак, это все твоё? — спросила я.
Он криво усмехнулся и на мгновение опустил взгляд.
— Это принадлежало ещё и моему брату, но он застрял в Итане.
Я с трудом сглотнула, не зная, что сказать, и через что он, должно быть, прошел.
— Тебе, наверное, сильно его не хватает.
— Очень. Но думаю, хуже всего то, что я понятия не имею, все ли с ним в порядке. Я молюсь каждый день о том, чтобы узнать это.
Мы простояли в тишине какое-то время, и вскоре официант увлек Джимми за собой. Он извинился прежде, чем я смогла хоть что-то добавить. Это было даже хорошо, потому что обычно все заканчивалось тем, что я могла ляпнуть что-нибудь не то в подобных ситуациях.
Оставив показанное Джимми место, я снова присоединилась к Бекки и Сэмми.
Наконец-то пришел Джордж и уселся на подушку рядом с Бекки. Стоило этим двум соприкоснуться, и мне показалось, что они приклеились друг к другу.
Я накручивала на пальцы волосы и продолжала разглядывать людей, понемногу наполнявших это место.
— Ты уже разговаривала с Люцианом? — спросила Сэмми.
— Нет, раз уж он еще не позвонил, то наверняка позвонит завтра. Отец следит за ним, как ястреб.
— Когда они тебя увидят, Елена, то пожалеют, что были так жестоки с вами обоими.
— Надеюсь, ты права, в противном случае, меньше чем через два года, все это перестанет иметь значение.
Она покачала головой.
— Черт побери, на дворе двадцатый век. Им действительно пора проснуться.
Сэмми всегда удавалось меня подбодрить, она обняла меня и крепко сжала. Не знаю, как бы я справлялась без двух своих подруженций.