Выбрать главу

Дионисия умолкла. Сочувственные слезы дам и похвалы мужчин были ей наградой за повесть; одни дивились ее злоключениям, другие восхищались умом и изяществом, с какими она сумела связать воедино столь необычайные похождения, превознося ее богатую память и уменье так складно расположить то, что в разное время она испытала сама и слышала от других лиц, выступающих в ее рассказе. Разговорам этим положил конец дон Хуан, пригласив всех к хрустально-прозрачному, обширному пруду, посреди которого был искусственный островок, украшенный всевозможными цветами и зеленью и уставленный большими столами для гостей. На островок прошли по подъемному мосту с перилами, увитыми миртовыми ветвями, затем мост был поднят, и общество оказалось отрезанным от суши.

Гости с любопытством ждали, как же это им будут подавать кушанья, — островок был со всех сторон одинаково удален от земли, и казалось, слуги могут только приплыть по воде, если не прилететь. Однако пока дон Алехо говорил, что это будет «первый ужин на плаву за всю его жизнь», вдруг зазвучали разнообразные военные инструменты, и с четырех концов хрустального пруда, прямо по воде поплыли к островку четыре поставца в виде пирамид из агата, порфира и мрамора, покрывавших деревянный остов, основательно законопаченный и просмоленный, чтобы вода не могла забраться в его нутро. Красиво держа строй, они подплыли, стали на причал каждый у своего угла и внезапно начали стрелять снопами потешных огней, которые, не причиняя вреда зрителям, усеяли тут же угасавшими кометами блестящую поверхность самой беспокойной стихии; а когда огни угасли, трескучую музыку сменила умиротворяющая, и, охваченные пламенем, обрушились вершины четырех пирамид, открыв взорам поставцы; на ступенях первого красовалась богатая посуда, изящные салфетки, полотенца, вазы, безделушки и прочие принадлежности, услаждающие прихотливых лакомок; на втором стояли блюда со всевозможными яствами и приправами, чтобы вкусно накормить гостей; на третьем был десерт — фрукты и варенья всех сортов, лакомые изделия толедских монахинь, которые в этом, как и в благоразумии, красоте и добродетели, превосходят всех инокинь в мире. И наконец, последний был уставлен кубками искуснейшей работы и разнообразнейшего материала — как на столах Агафокла[124], глина и стекло дерзали здесь соперничать с серебром и хрусталем. Меж них возвышались обложенные снегом фляги: одни с дионисовой влагой, которая в окрестностях Толедо не уступает фалернским и соррентинским винам, воспетым у Марциала, другие с коричной водой, прочие с нектаром Тахо, утоляющим жажду и освежающим красоту. На всех поставцах горели многосвечные фонари, чьи огни, упрятанные в стеклянные тюрьмы, насмехались над ветром, дувшим изо всех сил. Причалив к берегу, каждое из этих сооружений выбросило сходни, усыпанные травою и розами; по ним, ко всеобщему восторгу и удивлению, сошли статные пажи и слуги, неся первую перемену, и пир начался.

Три часа длился он, уснащаемый всем, что есть лучшего в еде, музыке, стихах, изречениях, остротах, а когда пришел ему конец и столы вместе с остатками обеда были убраны, четыре пирамиды снова закрылись и снова загремели залпы, но теперь, в отличие от прошлого раза, каждый залп выбрасывал в третью стихию тысячи крошечных пташек, дамам — букеты, волнам — рыбок, и удивительные поставцы поплыли, плеща по воде, каждый в ту сторону, откуда появился. На островке остались только веселые и довольные гости. Тут неведомо кто надел венец на Исабелу, сделав ее законной преемницей дона Хуана и королевой следующей виллы; все принесли новой повелительнице поздравления, а дону Хуану благодарности. Вместо ужина завязалась возвышенная и остроумная беседа. А там на почтовых примчался сон; чтобы его достойно встретить, был опущен мост, все вернулись на сушу и поспешили в его объятья на мягкие и свежие постели; там, в его обществе, их застала заря дня, следующего за тем, когда дон Хуан и Лисида так прекрасно справились со своим «гребнем.

вернуться

124

...как на столах Агафокла...Агафокл (360–289 до н. э·). тиран сиракузский, был сыном гончара и сам в юности занимался гончарным ремеслом. Придя к власти, он из показного демократизма приказывал подавать на стол пищу в глиняных сосудах — в память своего происхождения.