Всех восхитило остроумие и тронула любовь распорядителя к отечеству, а судьям было вручено послание, в котором значилось следующее:
Послание одобрили все, кто его услышал, причем усмотрели тайный смысл в последнем стихе — в сокращенном названии города Толедо, именуемого «королем во всем» (если убрать средний слог из слова «Толедо», получится «тодо»[40]), и это чистая правда, которая подтверждается тамошними поэтами, благочестием, красотой, благородством, доблестью, богатством, климатом, водами и плодами. Ведь даже в реке там находят золото, в горах — серебро, и в источниках — топазы. Что это правда, доказано на опыте, а мне расхваливать Толедо нет корысти — я не уроженец и не житель этого города, а потому вдвойне заслуживаю доверия.
Взоры были прикованы к волшебному убранству распорядителевой лодки, как вдруг их привлекло новое зрелище: появилась первая фигура — огромная, очень красивая утка, занимавшая собою всю ладью. Перьев было на ней столько, что казалось, то плывет белая гора, когда бы не явственно видимые очертания утки, да и белизною она напоминала снежную гору, — однако жаркая погода делала эту догадку уж вовсе неуместной. Два весла шевелились, будто лапы размерами под стать туловищу, нос лодки изображал утиную голову, а корма — хвост, служивший рулем; все хохотали, глядя на это диво, и не находили слов для похвал. И чтобы пуще развесе лить народ, из самой глубины прозрачных струй вдруг вынырнул красивый юноша: он обхватил руками шею утки, она же встретила его нежными кивками, как бы благодаря за ласку, и при звуках невидимых арф и виол, спрятанных под ее крыльями, юноша вздумал пробраться к самому сердцу птицы. Разинув гигантский клюв, утка проглотила его, а через несколько минут на кудрявых перьях ее белоснежной спины появился дон Суэро, одетый моряком, в костюме белого златотканого атласа, с копьем на плече и круглым щитом; изящным жестом он протянул судьям свою табличку, и те прочли вслух: