Эти разумные речи пришлись мне по душе. Итак, я отдал Каррильо свои шлепанцы, он приладил их к ногам, прикрутив веревочками, чтобы они, чего доброго, не покинули его; я остался ждать его возвращения в тени густолистого каштана, а мой слуга устремился к указанному нам селению, столь же легкий на ногу, сколь прежде был тяжел. Ибо нет ноши легче золота, даже самый тощий осел (как говорит пословица), груженный золотом, взбирается бегом на самую крутую гору! В дупле гостеприимного дерева я спрятал весь наш клад — ведь у меня не было ни кармана, ни кошелька, ни платка, чтобы укрыть деньги от чужого глаза. Успокоенный надеждой и сморенный усталостью после дурно проведенной ночи, я уснул, и снилась мне всякая несуразица, отражавшая события моей жизни и моей любви, — немалое место занимали воспоминания о Лисиде, главной, хоть и безвинной, их виновнице.
Я проспал часа два, осаждаемый видениями яви, — воображение остается в их власти даже тогда, когда все прочие наши способности замирают, — как вдруг меня от них пробудил и отвлек голос, чьим звукам вторил легкий ветерок в листьях — натуральных инструментах, создающих его гармонию, которая пользуется той же привилегией усыплять слушателей, что и музыка, — и пел этот голос стихи, показавшиеся мне достойными сохранения в кладовой моей памяти, почему я впоследствии попросил их у автора. Стихи были такие:
ПЕСНЯ
Дремучие каталонские чащи,
Вы, крылатые, в землю вросли навечно.
Стойкой верности образец легкокрылый!
Вас убранством дивным любовь одарила,
Но пронизывают наряд шелестящий
Иглы ревности: весна быстротечна,
А потом бессердечна
Жгучая солнца краса.
И любовь, спасая леса,
Защищая лужайки от жарких лобзаний,
Арки воздушных зданий
Сплетает из широких ветвей.
И спорят роскошью пышной своей
С коврами цветов, нежнейших созданий,
Лесов занавески в солнечном блеске...
А ревность рвется сквозь занавески!
Букетики певчие перьев и пуха,
Вольно реющие любимицы ветра!
Вы находите в кронах отдых приятный,
За ночлег монетой платите знатной,
Рассыпая звонкие трели щедро.
Ах, мотеты ваши — услада слуха!
Но порою уловит ухо
Фальшивую ноту средь ваших рулад:
Это ревность заговорила не в лад,
Вот и роняет клювик певучий
Обрывки негармоничных созвучий,
И порхают птахи, кружа над гнездом,
Сторожа в смятенье и страхе свой дом.
Что за причина тревоги жгучей?
Неуемной ревности свойство —
Вселять сомненье и беспокойство!
Цветы полевые, земли забава!
Шелком желтым, алым, зеленым
Вышитые на пяльцах Флоры
Благоухающие узоры,
Апреля сверкающая оправа!
Вам, как звезды, несчетномильонным,
В розовую Аврору влюбленным,
Хорошо затевать игру,
Когда Разгорающаяся поутру
Жемчуга росы рассыпает.
И жемчужин Авроры не уступает
Лепестку лепесток,
Жадно тянется каждый росток
И дрожащую каплю впивает.
Светозарная всех наградила,
Но ревность соперничество породила!
Для вас, ручьи, журчащие страстно,
Распахнули лужайки пестрые шали.
Ручьи, чей бег то прям, то извилист,
Как вы только с пути не сбились?
Видно, солнце выстлало не напрасно
Блестками серебра и эмали
Дорогу, чтоб вы не слишком плутали.
Артерии лугов и дубрав,
Отрада деревьев, цветов и трав,
Что омрачает ваш век счастливый,
Прерывая разбег бурливый?
Вас ревность сковывает, и вновь
Вас отогревает любовь;
Вы — то в столбняке, то в разливе.
Любовь наполняет весельем ныне,
А завтра ревность ввергает в унынье.
Ручей и роща, цветок и птица,
Вас живит любовь, а ревность терзает.
Охвачен любовью и ревностью разом,
Не удивлю вас моим рассказом.
Мое бытие, как ваше, двоится:
Сердце то боль, то радость пронзает,
Душа оттаивает и замерзает.
Я в Эстелу безумно влюблен —
И счастлив этим и уязвлен.
Помыслов блаженных паренье —
И несносные подозренья.
То надежда осилит страх,
То страх надежду повергнет в прах, —
Нескончаемое боренье!
Так и живу, ликуя и мучась.
Сам избрал я такую участь!