4 мая:
«В понедельник видел Льюиса (одного), прочел очередную главу; сейчас занимаюсь следующей; скоро мы окажемся среди теней Мордора. Вышлю тебе копии, как только их сделают…»[306]
6 мая:
«В 6 часов Присцилла с мамой отправились в драматический театр.
Я ненадолго вздохнул спокойно; поужинал вместе с ними довольно поздно (около девяти). В истории хоббитов неожиданно возник новый персонаж. Честное слово, я его не придумывал; он мне, по правде говоря, и не нужен был вовсе, хотя сразу пришелся по душе. Это Фарамир, брат Боромира. И теперь он оттягивает „катастрофу“, распространяясь на тему истории Гондора и Рохана, при этом, распространяясь, несомненно, очень здраво — о воинской славе и славе истинной. Впрочем, если он намерен продолжать в том же духе и дальше, придется ему переселиться в приложения: туда уже отправился прелюбопытнейший материал о табачной промышленности у хоббитов и о языках Запада. Еще произошла битва, включая эпизод с чудовищным олифантом. А после передышки в пещере за водопадом я, надо думать, заведу, наконец, Сэма с Фродо в Кирит Унгол и в паучьи сети. Ну а затем начнется Великое Наступление. И тогда, со смертью Теодена (от руки одного из назгулов) и с прибытием воинств Белого Всадника к Вратам Мордора, дойдет дело до развязки и стремительного раскручивания всех сюжетных линий до конца. Как только перепишу разборчиво весь этот новый материал, вышлю тебе…»[307]
12 мая:
«Все утро провел за письменным столом; впереди уже маячит Минас Моргул. Во второй половине дня поработал в саду на жаре (вполне себе полуденной) и в духоте. Пока ничего не предпринял касательно перепечатки свеженьких глав, для тебя предназначенных: тороплюсь продвинуться вперед как можно дальше, пока есть возможность; не могу отвлекаться, чтобы сделать беловую копию. Крепко люблю тебя; мои мысли и молитвы неизменно с тобою. Сколько всего мне хотелось бы знать! „Когда ты вернешься в землю живых и мы примемся заново пересказывать все, что было, устроившись у стены под солнышком и смеясь над былыми бедами, вот тогда ты мне обо всем и поведаешь“ (Фарамир — Фродо)»[308].
14 мая:
«Вчера поработал сколько-то над рукописью, но приключились две помехи: необходимость прибраться в кабинете (там воцарился полный хаос, неизменный признак литературных или филологических занятий) и заняться делами; и проблема с луной. Я, понимаешь ли, обнаружил, что луны у меня в решающие дни между бегством Фродо и нынешней ситуацией (прибытие в Минас Моргул) выкидывали нечто совершенно невозможное: вставали в одной части страны и одновременно садились в другой. Словом, переписывал отрывки из старых глав вплоть до самого вечера. <…>
Пока все идет хорошо; но приближаюсь к самой сути, где придется, наконец, собрать воедино все сюжетные линии, синхронизировать время и соткать единое повествовательное полотно; вся вещь сейчас обрела уже такую значимость и глубину, что наброски заключительных глав (сделанные сто лет назад) никуда не годятся, уж больно они „детские“…»[309]
21–22 мая:
«Неделя выдалась холодная и пасмурная (так что трава на лужайках не росла, несмотря на мелкий дождичек); воспользовавшись этим, я засел за работу, но быстро дошел до места, в котором сразу увяз. Все, что я набросал и написал прежде, оказалось бесполезным; время, мотивация — все поменялось. Однако ж ценой очень больших усилий я дописал или почти дописал все вплоть до захвата Фродо на горном перевале у самых границ Мордора. Теперь мне предстоит вернуться к остальным и попытаться довести события до финального столкновения. Как думаешь, Шелоб — подходящее имя для чудовищной паучихи? Разумеется, это всего-навсего „she+lob“, то есть „она+паук“; но написанное слитно, выглядит вполне мерзко…»