Прежде всего, проблема для Толкина была связана с возможностью публикации любимого им «Сильмариллиона».
«Рейнер прочел почти всего „Властелина Колец“, и книга ему нравится: еще маленьким мальчиком он прочитал рукопись „Хоббита“. Сэр Стэнли давно знает о том, что „Властелин Колец“ перерос свое предназначение, и недоволен этим, поскольку считает, что доходов от книги никому не дождаться (так он говорил); и тем не менее ему все равно очень хочется взглянуть на окончательный вариант. Если это является моральным обязательством, значит, я им связан: по крайней мере, мне следует объясниться»[361].
Для того чтобы снять с себя все эти обязательства и тем самым получить больше свободы, Толкин даже пытался спровоцировать Стэнли Анвина на прямой отказ от публикации «Властелина Колец» (в совокупности с еще весьма далеким от окончательного варианта «Сильмариллионом»). Как поводом он воспользовался вопросом читателя, который ему однажды переслало издательство «Аллен энд Анвин». Этот читатель спрашивал: «Правда ли, что мистер Толкин написал „Подлинную историю фэйри“?»[362] Этот вполне невинный вопрос Толкин тут же использовал, чтобы задать издателю свой собственный:
«Маловероятно, чтобы он (читатель. — Г. П., С. С.) подслушал литературную болтовню, в ходе которой кто-нибудь сослался на мой „Сильмариллион“, давным-давно Вами отвергнутый. Но это подводит меня к теме гораздо более важной (для меня, по крайней мере). В одном из последних писем Вы по-прежнему выражали желание взглянуть на рукопись моего предполагаемого произведения, изначально задуманного как продолжение к „Хоббиту“. На протяжении вот уже восемнадцати месяцев я жил ожиданием дня, когда смогу объявить его завершенным. Достиг я этой цели только после Рождества. Теперь книга закончена и пребывает, сдается мне, в том состоянии, когда рецензент вполне может ее прочесть, если не увянет при одном ее виде».
И далее: «Мое детище, несомненно, вырвалось из-под контроля, я породил монстра: невероятно длинный, сложный, довольно горький и крайне пугающий роман, совершенно непригодный для детей (если вообще для кого-то пригодный); и на самом деле это продолжение не к „Хоббиту“, а к „Сильмариллиону“… Но я сбросил, наконец, эту книгу с плеч и боюсь, что ничего уже не смогу с нею поделать, кроме как выправить мелкие огрехи. Хуже того: я чувствую, что роман накрепко связан именно с „Сильмариллионом“»[363].
Усиливая самокритику и фактически провоцируя отказ Стэнли Анвина, Толкин так заканчивал свое послание:
«Возможно, это произведение Вы еще помните: это длинный свод легенд вымышленных времен в „высоком штиле“, где полным-полно эльфов (в некотором роде). Много лет назад по совету Вашего рецензента мою рукопись отклонили. Если мне не изменяет память, он признал за мифами некую кельтскую красоту, в больших дозах для англосаксов непереносимую. К сожалению, я не англосакс; даже убранный на полку (вплоть до прошлого года) „Сильмариллион“ бурно заявлял мне о себе. Он кипел и пузырился, просачивался и, возможно, даже портил все, имеющее хотя бы отдаленное отношение к „фэйри“. Мне с трудом удалось не впустить его в „Фермера Джайлса“, он отбросил густую тень на последние главы „Хоббита“, он завладел „Властелином Колец“ так, что роман просто-напросто превратился в его продолжение и требует „Сильмариллиона“ для полной внятности — без кучи ссылок и разъяснений, которые громоздились бы в одном-двух местах. Скорее всего, Вы сочтете меня вздорным надоедой, но я хочу опубликовать их вместе — и „Сильмариллион“, и „Властелина Колец“. Хотя разумнее, наверное, сказать — „хотел бы“, поскольку рукопись объемом в миллион слов, воспроизведенную без всякого сокращения материала, который англосаксы (или англоговорящая публика) способны выносить лишь в умеренных дозах, скорее всего, не увидит света, даже если бумаги хватит[364].
Тем не менее именно этого мне хочется. Или — ну их совсем!
Мысль о радикальном переписывании или сокращении я даже не рассматриваю. Будучи писателем, я, разумеется, хотел бы видеть написанное мною напечатанным; но уж как есть, так есть. Я сам чувствую: ныне сей предмет „экзорцирован“ и более меня не мучит. Теперь я могу заняться другими вещами.
364
Как отмечает Карпентер, во «Властелине Колец» вместе с «Сильмариллионом» значительно меньше миллиона слов.